кипиш поднялся, все дела. Лику повязать хотели. Пришлось на себя все брать... Вы, пацаны, только не думайте. Я героя из себя не корчу. Я же и сам в этих делах был с потрохами. Рома меня, гад ползучий, наблатыкал. Я сначала у него на подхвате был. А потом откололся. Вместе с Ликой. Так он нас за это и сдал. Прикиньте, сам фарцует и сам же сдает... Он, козел, думает, что я ни о чем не догадываюсь. А я через два года вернусь. Вот тогда он за все ответит...
– Да, блин, дела, – покачал головой Игнат. – Одного баба предала, другого дружбан... А меня, пацаны, никто не предавал. Сам, по дурости, на вагон полез. Татарин меня уболтал, давай, говорит, бабок по- быстрому срубим. Срубили. Мне четыре года дали. Я два года на тюрьме парился, а потом на этап...
– Меня в сизухе тоже долго держали. В сентябре взяли, в марте осудили, в июне на этап выдернули...
– У меня проще, – взял слово Вилли. – В марте меня повязали, а в июне приговор. Всего два месяца следствие шло. А чего тянуть? Я же не отпирался, все на себя брал. Может, потому и дали всего два с половиной года. Я боялся, что валюту приклеят, обошлось...
Игнат с удовольствием слушал Леву и Вилли. Сам рассказывал о себе. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что давно уже знает этих парней. А познакомился он с ними только сегодня.
Они были близки ему по духу. И еще их судьбы были чем-то схожи.
2
Капитан Шепелев играл желваками и нервно курил. Игнату не нравился его жесткий, колючий взгляд.
– Ну и что мне с вами делать? – со скрытой угрозой спросил он.
Игнат, Лева и Вилли пятнадцать суток проторчали в ШИЗО. Условия жуткие, кормежка паскудная. Зато безопасно. В принципе блатные могли достать их и там. Но это для них слишком хлопотно. В отряде разобраться со строптивцами куда удобней.
– Вам видней, – пожал плечами Лева.
– Через матрас вас крутануть, а?
Игнат понял, что имеет в виду капитан. Зэка нельзя держать в изоляторе больше пятнадцати суток безвылазно. Но если администрация решит, что этому зэку нет нигде больше места, кроме как в ШИЗО или ПКТ, то шансов остаться в отряде у него нет. После первых пятнадцати суток он возвращается на свое место, но спит на своем матрасе всего одну ночь. И снова возвращается в изолятор. Снова на пятнадцать суток. По истечении которых его снова «прокручивают через матрас» и обратно водворяют в камеру ШИЗО.
– Как вам будет угодно, гражданин капитан, – в тон Леве сказал Игнат.
– Вот именно! Все будет так, как это мне угодно! – Шепелев нервно забарабанил пальцами по столу. – А мне угодно, чтобы в отряде был порядок, вам это понятно?
– А мы что, против? Мы только за.
– Это вы на словах такие умные. А кто у нас тут драку недавно устроил?
– Так были на то причины.
– Какие причины?
– Личные. Девушку мою оскорбили, – пояснил Вилли.
– Я не понял, у нас тут что, дворянское собрание? Девушку его оскорбили... Ты вообще кто такой?
– Авдеев Валентин Кузьмич.
– Да мне плевать, как тебя зовут? Кто ты по своему статусу?
– Советский гражданин.
– Ты мне мозги тут не компостируй, советский гражданин... Ты никто, понял? Ты ноль без палочки. А на кого руку поднял?..
– На кого?.. Ой, извините, гражданин капитан, я не знал, что это были депутаты Верховного совета...
– Какие на хрен депутаты? Ты что, издеваешься, Авдеев?..
– А кого ж я тогда обидел?
– Блаткомитет ты обидел, слыхал о таком?
– Мы этого в школе не проходили и в институте тоже.
– Хватит! – Капитан с грохотом опустил кулак на стол. – Будет тебе здесь школа! Институт тоже будет! Загонят тебя в петушиный закуток, будешь там «Камасутру» изучать, с утра до вечера...
– Что вы такое говорите, гражданин капитан?
– Достал ты меня, Авдеев, понял? Достал! Я с тобой по-хорошему поговорить хотел, а ты мне тут какую хрень вправляешь. Все, свободен. Все свободны!
Игнат понимал, почему Шепелев держал сторону блаткомитета. Для него и для руководства колонии порядок среди заключенных стоял на первом месте.
У него и у «хозяина» свой закон. Первое и главное, мужики должны были вкалывать на «промке» как проклятые. План выполнять мало, нужно его еще и перевыполнять. Ударные темпы работы – это и премии для офицеров, и, прежде всего, левый, неучтенный доход. А это дачи для себя и для более высокого начальства, это милость свыше, это продвижение по службе и так далее и тому подобное.
Полковнику Севрюгину было до фонаря, какими методами достигается порядок. Главное, чтобы мужики не артачились, не устраивали саботаж. Для этого он и ставит над ними пастухов. В виде волков из того же блаткомитета. Воровские люди обеспечивают порядок в общем стаде. Внешне все спокойно, все хорошо. План выполняется и перевыполняется, мужики организованно ходят на работу. А подземные течения никого не волнуют. Три новичка бросили вызов блатарям, пусть блатари с ними же и разбираются. А капитану Шепелеву все равно, что с ними будет, лишь бы только после них снова установилась тишь да гладь...
В спальном помещении спокуха. Мужики на работах. И в блатном углу никого. Неужели отрицалы решили заняться общественно полезным трудом? Вряд ли...
Друзья получили в каптерке свои вещи, застелили койки. Вышли на улицу, оккупировали курилку. Только выкурили по одной сигарете, как появились вернувшиеся с работы мужики. Организованная толпа втянулась на площадку перед общагой. Послышалась команда «Разойдись!», и мужики ломанулись в барак.
Входная дверь была узковата, поэтому образовался затор. Самые умные решили переждать столпотворение в курилке.
Игнат чувствовал на себе уважительные взгляды. Но никто из мужиков не решился заговорить с ним. И его друзей они тоже сторонились.
Мужики уважали их за то, что они не побоялись бросить вызов блатоте. Но при этом относились к ним как к прокаженным, держались в стороне.
В барак друзья вернулись перед самым отбоем. Мужики занимались своими нехитрыми делами, кто-то уже дрых, облокотившись на спинку шконаря. Им, сермяжным, до отбоя валяться на койках возбранялось. Капитан Шепелев строго следил за этим. Зато блатным он прощал все. Они могли лежать кверху пузом хоть целые сутки напролет. Главное, чтобы мужики не бузили.
В прошлый раз блатарей в бараке было всего четверо. Зато сегодня целая свора. Как минимум, с десяток. И сам «смотрящий» на своем угловом месте. Меченый и фиксатый при нем. Делают вид, что не замечают строптивых новичков. Не иначе что-то задумали...
Игнат уже знал своих противников по именам. Или, вернее, по кличкам. Меченый отзывался на Губаря, фиксатый на Лешего, двух их дружков звали Космонавт и Помбур.
– Что-то сегодня будет, – тихо сказал Лева.
– Главное, не ссать. И не спать после отбоя. Ушки на макушке, а кулаки на стреме, – указал Игнат.
Лева и Вилли признавали его право на лидерство. Хоть и маленькая у них стая, но ей без вожака нельзя.
Капитан Шепелев слинял домой еще до отбоя. Но остался его заместитель, лейтенант Лазарев. Он должен был дежурить в бараке до утра. Но через пару часов после отбоя он куда-то исчез. И сразу же в блатном углу началось движение.
Воровские бойцы сквозняком прошли через спальное помещение, гурьбой встали на выходе. И тут же послышалось:
