Низкая юридическая квалификация, безалаберность, безответственность. Менты, в свою очередь, не любят прокуратуру из-за излишней придирчивости, педантизма, чистоплюйства. Ни к чему хорошему такое противостояние не приводит. Тормоз для сотрудничества. А ведь зачастую прокурорским следователям и оперативникам приходится работать в тесной связке…
С районной прокуратурой у них отношения вполне приемлемые. Никаких бочек друг на друга не катят, жесткая спайка в совместных делах. Но Двупалый это как будто бы знал. Поэтому за помощью побежал к окружникам. Или интуиция сработала, или кто-то подсказал.
– Что же нам теперь делать? – убито спросил Эдик.
– А ничего, – поднимаясь со своего места, сказал Степан. – Мир не без добрых людей. Попробую уладить проблему…
– Кулику с Савельевым с тобой идти? – спросил Федот.
– Нет, – покачал головой Степаныч. – Сам разберусь… А вы давайте, соколы, на охоту. Установить все связи Двупалого, отработать каждую нить. Не думаю, что мы не сможем выйти на исполнителей…
– Да дело понятное, – кивнул Федот.
– Ну раз понятное, тогда давай, Комов, бери все в свои руки. Только чтобы все аккуратно, без грубости…
Степан ушел, отправился в окружную прокуратуру. Остальные перебрались в кабинет, который занимали Комов с Куликом.
В вестибюле прокуратуры полным ходом шли отделочные работы. Все правильно, с приходом нового начальника начинается ремонт. Чем больше ранг шефа, тем шире фронт работ.
Полы, стены, потолки облицовывались в европейском стиле. Только вряд ли это позволит изгнать из прокуратуры дух чисто русского маразма.
Прокурор принял Степана в своем кабинете. Здесь ремонт уже сделан – а разве может быть иначе? Начальство прежде всего должно заботиться о себе.
Василий Афанасьевич Грудник, тридцать пять лет от роду – молодой возраст для окружного прокурора. Именно поэтому Грудник воспринимал свою должность как промежуточную стадию в своей карьере. Наверняка он метил на более высокий пост. Этим, вероятно, и объяснялся повышенный уровень зловредности в его крови. Степан уже наводил о нем справки. Мужик он в принципе правильный, только уж больно говнист.
– Я вас слушаю, – поверх очков глянул на Степана Грудник.
– Подполковник Круча, заместитель начальника ОВД «Битово» по розыску.
Степан не стал дожидаться, когда ему предложат присесть. Выбрал кресло – не далеко, не близко от прокурорского места, – закрепил на нем пятую точку опоры. Просто это сделал – без вызова, без апломба.
– Подполковник Круча, – прожевал его ответ хозяин кабинета. – Наслышан, наслышан… И, между прочим, не только с отрицательной стороны…
– Не только? – Степан сделал вид, что удивился. – А я почему-то думал, что вам обо мне одни гадости говорят…
– Кто говорит? – вытянулось лицо Грудника.
– Например, некий гражданин Двупалый…
– Ах вот оно что?… Значит, вы уже в курсе! Прокурор самодовольно выпятил подбородок. Даже хрюкнул – как показалось Степану.
– А вы считаете, я не должен быть в курсе? – с едва обозначенным осуждением посмотрел на него Степан. – Вы считаете, меня не надо бы ставить в известность?
– Ну почему же, вас бы известили, – слегка смутился прокурор. – В официальном порядке. Кстати, я как раз собирался это сделать.
– Так в чем же дело? Я весь внимание… – Степан дал понять, что готов выслушать любое обвинение в свой адрес.
– Просто я хотел бы знать, откуда у вас информация.
– Слухами земля полнится, – туманно ответил Степан.
– Да уж, да уж. Рассказывали мне о вас. Подполковник Круча – это крутой мент, настоящий мент. Все про всех знает.
– А я слышал, что вы страшный зануда, – улыбнулся в ответ Степан. – Зато сейчас смотрю на вас и понимаю, что это вранье. Не знаю, нуждаетесь ли вы в моей оценке, но вы мне нравитесь. Хотите ли знать, почему?…
– Почему? – тут же спросил прокурор. Степан видел эту сцену как бы со стороны. Он, прожженный ментовскими буднями сыскарь – уже в годах, мудрый, авторитетный. И прокурор – молодой, еще не совсем оперившийся. Он хоть и пытается что-то из себя строить, но не в силах подмять Степана ни весом, ни авторитетом. Как ни пыжится он, как ни пытается казаться большой величиной, все равно внутренне уважает подполковника Кручу. И ему вовсе не безразлично, что думает о нем Степан. Вон как разволновался. Вон как глаза загорелись…
– Потому что называете вещи своими именами. Да, я мент. Именно мент.
Крутой или не очень – это уже детали…
– И что же вы этим хотите сказать?
– А то, что я не совсем вписываюсь в образ хрестоматийного милиционера, кристальночестногоидействующего исключительно врамках Уголовно-процессуального кодекса.
– Да, да, именно так мне про вас и говорили. В интересах дела вы иногда перегибаете палку…
– Вы правильно заметили, в интересах дела…
– Если позволите, немного истории. В двадцатых годах в интересах дела без суда и следствия были расстреляны тысячи уголовных авторитетов.
– Туда им и дорога… Только не пойму, на что вы намекаете?
Было дело, и сам Степан без суда и следствия расправлялся с уголовными отморозками. Но никто не знает об этом. Разве только догадываются…
– Я не намекаю, – чуть снисходительно улыбнулся Грудник. – Я всего лишь привожу примеры.
– Сейчас не двадцатые годы.
– Вот именно! Мы живем в цивилизованное время и в цивилизованной стране…
Степан мог бы оспорить это утверждение. Но не стал этого делать. Ни к чему разводить словесную бодягу.
– В нашей стране существует закон, – распалялся прокурор. – Он един для всех. И для законопослушных граждан. И для преступников. В любых обстоятельствах мы должны строго следовать букве закона. Иначе мы превратимся в дикарей, в…
Он запнулся – не мог найти подходящее слово для выражения своих мыслей.
– В беспредельщиков, – подсказал ему Степан.
– Да, да, именно в беспредельщиков… В беспредельщиков от закона!
Если честно, Степана утомила эта напыщенная болтовня. Он откровенно зевнул.
– В общем, я как прокурор стою на страже закона. И не позволю, чтобы он попинался ногами…
– Попирался, – поправил его Степан.
– Вот именно, попирался… А если переходить конкретике, скажу, что возмущен поведением ваших подчиненных…
– Кого именно? – в праведном гневе на своих оперов нахмурил, брови Степан.
– Пожалуйста, я скажу. Есть такой майор Кулик и капитан Савельев…
– И что же они натворили?
– А вы не знаете?
– Нет…
– Не надо, вы-то как раз все знаете…
– Я бы хотел узнать от вас.
– Это ваше право. В общем, ваши подчиненные самым наглым и, главное, незаконным образом проникли в квартиру к гражданину Двупалому. Они избивали его, пытали, требовали сознаться в убийстве гражданки… – прокурор глянул в свои записи. – В убийстве гражданки Цыпиной…
