— И вы сказали, что я дома? — нехотя улыбнулся Роб. — Что ж, Нив, вы должны принять участие в ланче, вдруг вас что-то заинтересует в моем поведении в быту и вы обнаружите во мне какую-то новую грань?
— Большое спасибо, но мне не хочется, — ответила Нив.
— Почему?
Она подняла на него глаза.
— Я полагаю, это и так ясно.
— Мне не ясно, — возразил он. — Я перед вами виноват и хочу хоть немного загладить свою вину. Одеты вы достойно, вам не придется краснеть.
Нив смотрела на него, не отрывая взгляда. На его губах появилась легкая улыбка.
— Кстати, хочу вам признаться, я никогда не видел более красивых глаз…
— По-моему, несколько минут назад вы обвиняли меня, что я это пускаю в ход лесть, а сейчас сами взялись за то же оружие, лишь бы я присоединилась к вам. Ну, мистер Стоу, кто из нас льстец?
— Да, я такой, — согласился он, невинно улыбаясь. — Подвержен внезапной смене настроения, и все из-за долгого пребывания в инвалидной коляске. Кстати, можете использовать этот факт, — усмехнулся он.
— Дело в том, мистер Стоу, что я здесь только затем, чтобы выполнить свою работу, и…
— Работу, цель которой в том, чтобы получше узнать меня, если верить вашему собственному заверению, Нив, — перебил он ее, усмехнувшись. — Я же понимаю, чего вы боитесь. Вы прилизали ваши чудесные волосы и надели очки — вдруг начну приставать к вам, хотя, заметьте, Нив, только на словах, — сказал он с иронией, — но вы подумали о том, что, может, я тоже вас боюсь? Так что давайте не будем лукавить друг с другом. Пойдемте, посидите с нами, понаблюдаете за мной в другой обстановке. Глядишь, и найдете во мне что-то новенькое, какую-то новую грань моего характера. И давайте, наконец, закончим интервью и поставим на этом точку.
Нив раскраснелась и решительно встала.
— Вот и хорошо. Вижу, мы поняли друг друга, — сказал он отрывисто и направил коляску в обход стола. — Только после вас, мисс Вильяме.
Круглый обеденный стол был накрыт в застекленной оранжерее, примыкавшей к заднему фасаду дома. Стены внутри были увиты виноградом, повсюду стояли кадки с лимонными деревьями. Сквозь стеклянные стены оранжереи просматривались сад и бассейн.
Стол был сервирован белым столовым розенталевским фарфором и фужерами для вина и воды из массивного зеленоватого стекла.
Компания подобралась живая и веселая. Супружеская пара Фэншо: он — владелец художественной галереи, она — художница. Антония Симпсон, богатая дама чуть больше тридцати, яркая блондинка, жеманная, изысканно одетая и в общем привлекательная.
Гости, видимо действительно хорошие друзья Роба, отнеслись к Нив с интересом и теплотой, приняв как равную.
— Значит, вы интервьюируете Роба? — поинтересовалась Тони.
— Пытаюсь, — ответила Нив, изобразив подобие улыбки.
— Но… — Тони помедлила немного. — Я считала, что Роб… покончил с этим.
— Я и сам раньше так думал. Но меня убедил Мэйтленд, редактор газеты, что этим интервью я мог бы помочь тем людям, которые хотят снова научиться ходить. — Роб замолчал и поморщился. — Во всяком случае, некоторые так считают.
— Именно так, — тихо сказала Нив.
— Хотя если честно, я не уверен, что это интервью кому-нибудь сгодится, — счел нужным сказать Роб.
— И напрасно! Твое интервью поможет больным обрести уверенность в себе, но держитесь, Нив, он может вас проглотить, — вмешалась в разговор миссис Фэншо.
— Ну, — протянул Роб, — я сомневаюсь, что это кому-нибудь по силам. Она умеет за себя постоять. Язык как жало. И когда это я плохо обращался с людьми, что-то не припомню? — с обидой в голосе спросил он.
— Все время, — хором возразили ему друзья и захохотали.
Он с жалобной комической миной обратился к Нив.
— Может быть, вы умеете себя защищать, мисс Вильяме? Заодно и меня возьметесь опекать?
— Ну что я могу сказать? — начала она. — Думаю, все началось в детстве, когда я была единственной девочкой в окружении пяти братьев… они научили меня скакать на лошади, стрелять играть в регби — одним словом, делать все то, что обычно девочкам недоступно. И защищать себя, то есть отбиваться чем могу, в том числе и языком!
— Какая потрясающая женщина! — Антония улыбнулась Нив. — Думаю, все со мной согласятся. Роб, ты должен дать интервью, не делай из себя отшельника.
— Благодарю вас за поддержку, Тони, — спокойно произнесла Нив и повернулась к Банни. — Мне очень стыдно, но я только сейчас догадалась, что вы та самая Альбина Фэншо, которая была номинирована на премию Арчибальда в прошлом году. Так?
Банни расцвела в улыбке. Все заговорили о портретной живописи вообще и премии Арчибальда в частности.
Ланч закончился к двум часам. Гости распрощались, и Роб пригласил Нив выпить кофе в кабинете. Он что-то записал в тетради и произнес:
— Итак, продолжим?
— Вы уверены, что не желаете отдохнуть? — спросила она.
— Вполне, — сухо бросил он. — А что, простите за любопытство, заставило вас подумать об этом? Разве я выгляжу больным? Изможденным? Вялым? Я ведь пользуюсь всеми новейшими достижениями медицины. Я перепробовал все: физиотерапию, трудотерапию… плюс парочка титановых стержней в спине… — Он устало махнул рукой.
Она удивленно моргнула и стала быстро делать пометки в блокноте. Затем включила магнитофон.
— Мне кажется, вы забыли еще обо одной терапии — силе воле. Он пожал плечами.
— Вы не давали себе клятву в том, что обязательно научитесь ходить? — настаивала она.
— Ну, меня, конечно, совсем не радовала перспектива провести всю жизнь в инвалидной коляске. Да и кого это может обрадовать?
— Так вы не считаете, что крепость духа помогла вашему восстановлению?
— Как вам сказать, мне бы, конечно, хотелось так считать, но львиную долю пользы и реальную помощь принесла медицинская наука, — сказал он без всякого выражения.
— Итак… Не было бессонных ночей и ужаса, что жизнь съежилась до размеров комнаты и инвалидного кресла, что вы лишены обычных радостей, из которых состоит человеческая жизнь и о которых не задумываешься, когда здоров? Ничего этого не было?
Он поднял руку и произнес с раздражением:
— Ну, конечно, все это было. И все же я не нашел никакого волшебного заклинания. Нельзя сказать себе —
— Но вы же говорили себе эти слова, не так ли? — прервала она его тихим голосом.
— Да. Я говорил их, выкрикивал, плакал, как сопливый мальчишка. Но знаете, что помогло мне пройти через все это кроме медицины? Люди, которые помогли мне не сдаться. Люди, которые на себе испытали припадки моей ярости и отчаяния, но сохранили надежду на мое выздоровление.
— Врачи?
— Некоторые из них — врачи. Но были и другие: Билл и Банни, Тони, Джуди, мой шофер Джефф, который ухаживал за мной как сиделка, и, конечно, самые главные — Молли и Порция.
Нив внимательно на него посмотрела.
— Мисс Кондрен в прошлый раз упомянула, что вы блестяще справились со своими проблемами.
— У мисс Кондрен слишком короткая память. Она быстро забывает все плохое, — сказал он с иронией.
