— Я Кэй Солсбери, — назвалась она. — Кэй от Кэтрин.
Он закрыл глаза. Кожа вокруг них была тонкая, как папиросная бумага, с коричневыми, будто от вечной усталости, пятнами.
— А я Сэм Линч, — представился он. — Сэм от Сэмуэла. Сестра, ступайте домой, ясно? Немедленно ступайте домой.
— Кажется, я так и сделаю, — безмятежно сказала она, — потому что сюда идет Алэн. — Она встала. Ему она доставала как раз до подбородка. Изящный поворот, словно она у себя в гостиной. О, эта юная леди!
— Алэн, хочу представить тебе...
У подошедшего к ней светловолосого парня были четко очерченные черты, острый нос, дерзко высеченный подбородок.
— Линч, — опередил он ее.
— Дюлейн, — парировал черноглазый, точно копируя вызывающий тон светловолосого.
— О, выходит, вы уже знакомы? — Девушка переводила взгляд с одного на другого, но мужчинам нечего было сказать друг другу — как будто они секунду назад столкнулись лбами, и она поспешила прервать неловкое молчание. — Спасибо вам за беседу, мистер Линч. Вы были так добры, и с вами было очень интересно. Всего доброго.
Черноглазый даже не притронулся к ее руке. Он привалился к стене.
— Пока, сестра, — протяжно сказал он, чуть-чуть приподняв руку. — Свидимся когда-нибудь.
Кровь прилила к лицу Дюлейна, когда он вел девушку к выходу.
— Кто он, Алэн? — шепотом спрашивала она.
— Он нехороший, Кэй. Идем. Тебе здесь больше нечего делать...
— Что ты хочешь сказать этим «нехороший»? — удивилась она. — Алэн, он был очень мил, и он все знает о каждом...
— Он слишком много знает и слишком мало говорит, — перебил ее Алэн. — Слишком уж он хитер. Скользкий тип. — Он помог девушке одеться и крепко прижал ее руку к своему боку. Они вышли на улицу. — Ну? — спрашивал он.
Девушка наклонила головку.
— Было очень интересно, — рассудительно заметила она.
Он рассмеялся.
— Давай, давай, — подначивал он ее. — Небось, думаешь, Линч — международный похититель бриллиантов? Просто он выдохшийся старый плут.
— Но я хочу сказать, мне было интересно...
— Я ведь предупреждал тебя, что в этом нет ничего романтичного.
— Алэн, — серьезно начала она, — если я когда-нибудь стану твоей женой...
Он рассмеялся и поцеловал ее.
— А теперь, когда ты спустилась с небес на землю, а я завершил свою грязную работу, может, потанцуем, а?
ГЛАВА II
Месяца два спустя, где-то во второй половине апреля, в ресторан на Третьей Авеню вошли двое: верзила и коротышка. Время приближалось к полудню, однако бар-ресторан «Ника» был скорее баром, чем рестораном, поэтому ряд старых деревянных кабин пустовал.
Коротышка был в хорошо сшитом новом костюме темного цвета, который болтался на нем как на вешалке. Он долгое время провел на солнце, причем в темных очках: лицо и шею покрывал ровный загар, а кожа вокруг тусклых карих с красноватым отливом глаз, которыми он вращал из стороны в сторону, была бледной, иссиня-бледной.
Из рукавов потертого коричневого пиджака его приятеля-верзилы висели толстые мясистые пальцы. Его круглую багровую физиономию, казалось, специально поджаривали на солнце. Когда верзила забывал насупить свои широко расставленные брови, он смахивал на рассерженного ребенка, нижняя губа которого вот-вот задрожит в истерике.
Они уселись.
Фред, официант, поспешил за кулисы.
— Эй, Ник, Амбиелли. — Он кивнул головой в сторону зала. — Только вошел.
Физиономия Ника выразила покорность.
— Что ж, обслужи его, Фред. Если он захочет со мной повидаться... — Ник пожал плечами: мол, от судьбы не уйдешь. — В общем, скажи ему: я у себя.
Официант робко приблизился к сидящим. Он хотел было сменить скатерть, но на столе лежали громадные руки верзилы.
— Прошу прощения, — проблеял Фред, — скатерть...
Физиономия верзилы перекосилась в воинственной гримасе.
— Ну и что?
— Ничего, ничего. Позвольте мне только ее переменить. Неторопливо, недоверчиво, словно борец, разжимающий тяжелые объятья, поднял верзила свои ручищи.
— Чего прикажете, мистер Амбиелли? — подобострастным голосом вопрошал Фред. — Выпьете для начала?
— Принеси мне бифштекс, Фред, — притворно приятным голосом приказал коротышка.
— С кровью или прожаренный, мистер Амбиелли?
— Прожаренный.
— Это значит, чтоб он и в самом деле был прожарен, ясно? — пригрозил верзила.
— Ясно, сэр. Разумеется. А вам, мистер Хохенбаум?
Фред, официант, запоминал не только лица, но и фамилии.
— Мне неси салат из цыпленка, — надув губы, потребовал верзила. — И жареной картошки.
— Хорошо, сэр. Какие-нибудь овощи? Зеленый горошек? А может, тушеные бобы?
— Пусть Ник порежет парочку помидорчиков, тоненько. — Амбиелли капризно повел костлявой загорелой рукой, поерзал и откинулся на спинку. Он закрыл глаза, и синевы на его лице стало еще больше.
— Как мило, что вы навестили нас, мистер Амбиелли, — лепетал официант, передвигая соль и перец. — Вы здорово выглядите, — врал он. — Долго болели?
— Нет, не долго, — пропел Амбиелли.
Верзила нахмурился, приподнял туловище, будто собираясь встать.
— Сядь, Малыш, — спокойно велел Амбиелли. Фред поспешно удалился.
— Не переношу любопытных, — проворчал Малыш.
— У тебя есть с собой деньги?
— Парочка пятерок.
— Давай сюда.
Малыш Хохенбаум достал деньги, и Амбиелли плавным, едва заметным движением руки быстро спрятал их себе в карман. В красновато-карих, глазах появилась злость.
— Я передумал, — сказал он. — Никто мне не нужен. Сами управимся.
— Вы это серьезно? — удивился Малыш. — А кто сядет за руль?
— Я.
— А кто достанет машину?
— Я достану.
— А ваше алиби?
— И это устроим. Здешний Ник мне кое-чем обязан.
— Не нравится мне все это, босс.
