– Да он же живым не попадается. Чего спрашиваешь? – заметил второй санитар.
– Меня ведь уже обыскивали, – с обидой в голосе проговорил Илья.
– Как обыскивали? – удивился первый санитар. – Когда?!
– Когда-когда, вчера. Черт знает что такое…
– Ах, вчера! – с облегчением вздохнул первый санитар. – Ну, вчера не знаю – не наша смена была.
– Да-да, – поддержал второй.-Точно не наша. Подумаешь, осмотрели лишний разик. А с располосованной мордой, отрезанными конечностями и вывороченными внутренностями веселее бы было?
Илья не нашел, что ответить.
– То-то же!
Санитары двинулись к машине.
– Так вы бы как-нибудь отмечали тех, кого уже осмотрели, – предложил Илья.
– Это идея, пожалуй, – сказал первый. – Подумаем.
Когда машина отъехала, Илья не сразу двинулся в путь. С одной стороны, люди, конечно, делали доброе дело, что ловили маньяка с бритвой, но, с другой стороны, брюки все-таки стали влажными. Хорошо, что хоть не прямо в лужу лег. А другая смена все же культурнее.
Прохожих было мало. Увидев на стене дома мемориальную гранитную доску, Илья почему-то стал читать, как будто ему было интересно. Оказалось, что в доме этом жил Миклухо-Маклай.
– Только не оборачивайтесь, Илья Николаевич,-раздался рядом с Ильей мужской голос. – Делайте вид, что читаете.
Илья повиновался незнакомому человеку, профиль которого увидел, слегка повернув голову и скосив глаза.
Человек этот незаметненько следил за Ильей от самого отделения милиции и, когда машина 'скорой помощи' проезжала мимо него, успел спрятаться в парадной, таким образом избежав обыска.
– Верьте мне, Илья Николаевич, – продолжал он, в то же время, как и Илья, делая вид, что читает надпись на мемориальной доске. – Я капитан Свинцов, – сквозь зубы цедил незнакомец. – Я вызывал вас повесткой…
Проходивший мимо мужчина с полиэтиленовым пакетом, из которого торчал край батона, увидев двух заинтересованных читателей, остановился неподалеку и, задрав голову, тоже стал читать.
– Но обстоятельства сложились так, что мне приходится скрываться…
Заметив группу людей, смотрящих в одно место, с другой стороны улицы пришла женщина, державшая за руку малолетнего ребенка. Завидев зарождающееся столпотворение, чтобы не опоздать и не проворонить чего, с разных концов улицы к дому Миклухо-Маклая подтягивались люди. Жильцы дома напротив из любопытства выглядывали в окна…
– Незаметно уходим, – прошептал капитан на ухо Илье. – В эту подворотню.
Отделившись от толпы читающего народа, они проникли во двор.
– Я все знаю. Вам угрожает опасность, – быстро заговорил Свинцов, поминутно озираясь. – Впрочем, и мне тоже.
Илья присмотрелся к капитану внимательнее. Это был человек лет пятидесяти, с черными усами и черными жесткими глазами. Лицом он походил на ежа.
– Я не могу вам всего сказать сейчас. Но верьте мне – вы в смертельной опасности.
– А удостоверение у вас есть? – спросил на всякий случай Илья, не очень-то доверяя незнакомому человеку.
Свинцов показал удостоверение с вклеенной, его, фотографией.
– Ну, тогда… – разглядывая удостоверение, начал Илья.
Но резким и неожиданным ударом в плечо был выбит из привычного равновесия и, не успев сориентироваться в пространстве и сообразить, оказался в полутемной парадной. В глазах все еще стояла страничка с фотографией… Но это уже была не фотография, а медленно выступающее из полумрака лицо следователя.
– Ти-ихо… – шипел он в лицо Илье.
Мимо парадной, в которой они спрятались, кто-то прошел, громко шаркая по асфальту. Подглядывавший в щелку следователь, когда шаги стихли, покачал головой.
– Вот так-то. Понятно?
– Понятно! – обреченно вздохнул Илья.
Как же должен быть силен и опасен враг, которого боится даже следователь уголовного розыска.
– Слушай меня, Илья Николаевич, – снова зашептал Свинцов. – Здесь оставаться опасно, нужно спрятаться в укромном месте. Есть у меня на примете…
Свинцов с Ильей торопливо двинулись в глубь двора, зашли в парадную, у Свинцова оказался ключ от подвала. Освещая путь фонариком, впереди шел Свинцов, за ним испуганный и расстроенный Илья. Путь, как видно, был хорошо известен следователю, потому что передвигался он скоро, указывая Илье на подстерегавшие во тьме опасности, переборки, ямы и торчащую арматуру.
Одолев длинный закоулистый подвал, они выбрались в другой двор. На лавочке возле помойного бака скучали двое небритых и неухоженных мужчин, у одного на голове была белая панама.
