движением свободной руки показала ему на машину. Сама села за руль. Никто им не препятствовал, и они покинули столь негостеприимный для них городок.
– А-а, ты… Ты карате занималась? – спросил Кирилл.
Он был жалок, но вместе с тем трогателен в своей беспомощности.
– Что-то в этом роде, – покровительственно улыбнулась ему Олеся.
– А пистолет?
Вместо ответа она потянулась к пачке «Vogue», вытащила сигарету, поднесла ее ко рту. А затем взяла пистолет и нажала на спусковой крючок. Из ствола пыхнуло пламя, которым она зажгла сигарету.
– Так это зажигалка! – зашелся в восторге Кирилл.
– Всего лишь зажигалка, – кивнула она.
– Но ведь они-то думали, что у тебя настоящий пистолет.
– Потому что я им это внушила… А себе внушила, что могу справиться с ними. Вот я с ними и справилась…
Он понял, что это камень в его огород.
– Ты внушила себе, а я нет, – с кислым видом сказал он. – Не успел настроиться… Но ты не думай, я этот случай просто так не оставлю…
Олеся посмотрела на него и выгнула правую бровь знаком вопроса.
– Ты еще не знаешь, какие у меня друзья в Питере! – расхорохорился Кирилл.
Высоко вскинул голову, расправил хлипкие плечики. Обтрепанный воробей пытался выглядеть благородным орлом. Олесе было забавно за ним наблюдать. Забавно, но не более того. Ни раздражения, ни презрения.
– И какие у тебя в Питере друзья?
– Знаешь, какие крутые, о!.. Я тебе по секрету скажу: они у меня киллеры!
– О! В самом деле круто! – Ей стоило труда, чтобы сдержать наползающую на губы усмешку.
– Не то слово… Я Вове скажу, так он этого Серегу на части порвет.
– И отомстит за тебя, – добавила она.
– Отомстит! – запальчиво подтвердил он.
Олеся нисколько не сомневалась в том, что Кирилл врет без зазрения совести. Нет у него никаких друзей киллеров. У него вообще нет друзей. Есть только приятели, и то большую часть из них составляют такие вот ухари, как Серега. Вернее, он сам считает их приятелями, хотя те презирают его и унижают – по праву сильного над слабым… Нет у Кирилла друзей, изгой он по жизни.
– А может быть, хватит того, что я за тебя отомстила? – мило улыбнулась Олеся.
Друзей киллеров у Кирилла не могло быть по определению. Потому что настоящий киллер может быть кому-то другом только в том случае, если этот кто-то его напарник. А для всех остальных людей он должен оставаться обыкновенным человеком. По известным причинам киллеры вынуждены скрывать свой род деятельности. Да и профессия эта такая, что нет никакой радости в том, чтобы ее афишировать. Может, кто-то думал по-другому, но Олеся рассуждала именно так. Она тоже киллер. Бывший. Если киллеры бывают бывшими…
– Да мне как-то неудобно, – замялся Кирилл. – Ты все-таки женщина, а вступилась за мужчину…
– Ну кто ж виноват, что ты такой дохлый? – без всякого желания его обидеть спросила она.
– А-а… Я тоже когда-то… Ну, тоже карате занимался… – жалко промямлил он. – Только недолго. Да и давно это было…
– Можно возобновить занятия, – обнадеживающе улыбнулась Олеся. – Под моим руководством… Если ты не очень занят…
Разумеется, Кирилл не был занят и с радостью готов был принять ее предложение. Все зависело от нее – захочет ли она с ним возиться. Она хотела. Его самого хотела…
– Поедем ко мне домой, – сказала она. – Тебе там понравится…
Кирилл восторженно затих. Переваривает свалившееся на него счастье.
– А с киллерами никогда не связывайся. – Она строго и проникновенно посмотрела на него. – Слышишь, никогда. Киллеры – это очень страшно…
Ей было семнадцать лет, когда из своего родного Архангельска она отправилась покорять Москву. Поступила в институт легкой промышленности. На втором курсе связалась с компанией «плохих» девочек – дискотеки, рестораны, симпатичные мальчики по согласию и солидные дяденьки за деньги. Проституткой она себя не считала, но факт оставался фактом – продажной любовью она не брезговала и частенько поправляла свое финансовое положение.
На третьем курсе Олеся попала в историю. Вместе с одним господином из «новых» отправилась к нему на дачу. Два дня он с ней куролесил, а затем продал своему другу. И не за сто-двести американских рублей в час, а за десять тысяч долларов. Навсегда. Разумеется, Олесю такой зигзаг судьбы нисколько не устраивал. Она же не вещь, чтобы ею торговали. Но ее «господин» оказался настоящим отморозком. Сначала жестоко изнасиловал ее, затем посадил на цепь в подвале, как какую-то собаку. Раз в неделю приходил насиловать.
Эта жуть длилась четыре месяца, хотя Олесе казалось, что прошла целая вечность. Темный подвал, минимум удобств, плохая кормежка, систематические издевательства господина Зубакова сделали свое дело – она стала бледной как сама смерть, исхудала. Никто ее не искал, никто не пытался вызволить из рабства. Никому не было до нее никакого дела. Она умирала, и никого это не волновало.
Олеся так бы и умерла в подвале, если бы Зубаков сам не снял ее с цепи. Он уже и не пытался заняться с ней сексом. Даже при всей своей извращенности он не страдал некрофилией. А именно труп Олеся собой и представляла. Живой труп. Без права на воскрешение. Зубаков нашел себе другую забаву, а Олесю собирался сбросить в яму и заживо залить бетоном. Он был бизнесменом, имел охрану и прислугу. Но яму для Олеси отрыл собственноручно. И раствор тоже приготовил сам. Ему нравился сам процесс чудовищного убийства, потому как он был натуральным маньяком… Но в яме оказался он сам. Сил у Олеси не было, но их с лихвой заменила лютая ненависть.
Она и не помнит, как извернулась и ударила Зубакова ногой в пах. Он упал в яму, стукнулся головой об камень. А Олеся схватилась за лопату… Ее остановили крутые парни в кожаных куртках. Это были бандиты, которые делали Зубакову «крышу». Они попытались вытащить бизнесмена из- под бетонной стяжки, но было уже поздно.
Над Олесей снова нависла смертельная угроза. Но кто- то из бандитов внял ее объяснениям и смилостивился. Только милость эта не была бескорыстной. Бандиты понимали, что Олеся доведена до отчаяния, что ей ненавистен весь мир. Мало того, они увидели в ней особый стержень, который позволил ей одолеть Зубакова, убить его. Словом, братки решили использовать ее злость и силу в своих целях.
Ее привели в чувство, откормили. Никаких банек с «хороводами», никакого насилия. Ее готовили на дело – учили стрелять, заметать следы, отрываться от погони. И, в конце концов, ее час пробил. Она подсела в машину к заказанной жертве и застрелила его из пистолета. Это было нетрудно. Она всего лишь представила, что жертва и господин Зубаков – одно и то же. Поэтому так хладнокровно жала на спусковой крючок…
За первым делом последовало второе, третье… Со временем она полностью осознала греховность своего бытия, но с кровавого пути не свернула: было уже поздно. Чтобы выжить, она постоянно совершенствовала свое мастерство. Стрельба, восточные единоборства, мастерство охотника, умение владеть собой и управлять другими, искусство перевоплощения и маскировки… Она стала специалистом высочайшего класса. Ее услугами пользовались многие криминальные лидеры Москвы, даже из Питера приходили заказы. Но достаточно большие деньги и уважение серьезных людей нисколько ее не радовало.
Она уже была близка к тому, чтобы наплевать на все и выйти из игры. Пусть за ней охотятся ее работодатели, пусть весь мир ополчится на нее, пусть ее убьют в конце концов – уже все равно.
Но случилось то, что должно было рано или поздно случиться. Менты накрыли и разгромили бандитскую группировку, в киллерской бригаде которой числилась Олеся. Кто-то из братков был убит в перестрелке, кого-то запихнули на нары, кто-то ударился в бега. Олеся оказалась в числе последних. У нее не было никакого желания умирать за бандитскую идею, поэтому она сделала ноги. Далеко за границу уезжать не хотелось, поэтому она отправилась в Крым, который полюбила еще в школьные годы, когда приезжала сюда с родителями на лето. Здесь она и потерялась. Да, в сущности, ее никто и не искал.
Карательная махина российского правосудия оказалась не в состоянии перемолоть всю банду целиком. Кто попал под молох, того и стерли в порошок. Кто смог унести ноги, тому повезло. Может быть, повезло и не всем. Но то, что на Олесю не подавали в федеральный розыск, это она знала точно. Только в Россию она возвращаться не собиралась, тем более в Москву. Уж лучше оставаться на Украине – здесь-то она никаких преступлений не совершила. Да и хорошо ей было в Крыму – тепло и яблоки. Одно время она даже чувствовала себя счастливой, ведь ей не нужно никого убивать. Но тяжелые переживания очень быстро раздавили ощущение счастья. В будущем ей не нужно никого убивать, но сколько жизней она отняла в прошлом. Много. И этот грех навсегда останется с ней…
Жизнь не радовала ее. Как будто что-то умерло в ней – не хотелось ни любви, ни секса. Но и в глубокую депрессию впасть Олеся себе не позволила.
У нее были деньги, и она пустила их в дело. Купила старый домик в курортной части города, наняла людей, которые снесли его и построили новый. Дом она продала, получила прибыль. Снова затеяла строительство. Одно, второе… Дела шли неплохо. В конце концов один симпатичный домик на берегу моря она оставила себе. Машину вот новую купила. На улице весна – на деревьях распускаются почки. И у нее на душе весна. И уже хочется любви и секса, по-настоящему хочется…
Она привезла Кирилла к себе. Четырехкомнатный полутораэтажный дом с черепичной крышей стоил недешево, но он не шел ни в какое сравнение с местом, где был возведен. Море в двух шагах. Выходи из дома, пересекай небольшой дворик, спускайся по железной
