План Трупа, созревший в его поврежденной голове, заключался в том, чтобы никакими путями более не допустить оживления Собирателя. Теперь уже он был уверен в том, что какая-то неведомая ему сволочь выкрадывает из морга труп и каким-то способом оживляет. Необходимо было положить этому безобразию конец, предотвратив следующее похищение. И Труп твердо решил не оставлять без внимания покойного Собирателя вплоть до кремации, выяснить для себя тайну оживления покойника и наказать оживителя сурово. С целью нелегального проникновения в помещение покойницкой он и глядел сейчас в полную темноту скважины, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, но ничего не видел. Команды за дверью смолкли. Там было темно, тихо, тянуло холодной сыростью. Но вдруг тьма и тишина кончились. Вспышка ярчайшего света ударила по глазам, словно взрыв солнца, оглушив, подняв нестерпимый шум, шум, проникающий во все края тела, бессмысленный, бесконечный…
Ушибленный по незажившему месту слишком сильно открывшейся дверью Труп рухнул, как труп, на пол и затих, окончательно утеряв сознание и заботы.
Очнулся Труп от боли – ни одно похмелье не могло сравниться с этой 'ломовой' болью. Голова горела в жару, а тело наоборот знобило от холода. Борясь с болью и прохладой, Труп лежал не двигаясь несколько минут. Наконец, боль стала спадать. Тогда только он смог приподняться на локти и осмотреться кругом, но сколько не вглядывался в холодную тьму помещения, увидеть ничего не мог. Догадливый Труп стал ощупывать пространство вокруг себя. Отвратительные прохладные человеческие тела на цементном полу и деревянные, формой похожие на гробы, предметы убедили его в том, что он находится в помещении морга, куда, собственно, ему и было нужно. Нелегальное проникновение в морг состоялось. Конечно, не совсем так, как хотелось бы Трупу, но главное – он на месте.
Электронные часы показывали семь часов вечера, значит, в бессознательном состоянии он находился не меньше пяти часов, а за это время Собирателя запросто могли похитить у него из-под носа. Эта грустная мысль отозвалась болью в поврежденной голове. Труп торопливо поднялся на ноги, нащупал в кармане коробок спичек и осветил помещение морга.
Представившаяся его глазам картина вызвала в душе Трупа чувство глубокой скорби – в таком скопище покойников отыскать нужный труп было очень трудно – это же подсказывала ему интуиция.
Труп потратил несколько спичек, стараясь найти свою разбойничью сумку с фонариком, но, поняв, что это бессмысленно, плюнул на чье-то распростертое тело, скверно выругался и, зажигая одну за другой спички, побрел блуждать среди тел в поисках Собирателя.
Зверски замерзнув, по пути Труп содрал с чьей-то головы кепку и плотно натянул на голову: убор пришелся в пору. Потом забрал у кого-то халат и накинул на плечи, но желаемого тепла это не принесло. Чем меньше оставалось в коробке спичек, тем прочнее убеждался Труп в том, что Собирателя ему не разыскать. У него не было уверенности, что нужный покойник вообще еще здесь, а не украден во время его бессознательного состояния. Когда в коробке осталось пять спичек. Труп сел на подвернувшийся гроб в центре залы и закурил папиросу.
С таким скопищем трупов в одном месте ему не приходилось встречаться до сих пор. Покойников он не любил, и хотя по работе сталкиваться с ними приходилось довольно часто, приятности или удовлетворения от этих встреч он не испытывал, но работа есть работа. А тут, в морге, среди неживого населения было Трупу неприятно и жутковато; даже представилось вдруг на мгновение, что все они повскакивают и закусают его насмерть, но это только на мгновение… Дверь вдруг, завизжав, открылась, свет зажегся по всему помещению и задумавшийся Труп еле успел рухнуть между чьими-то телами.
– Смир-рно! – отдал команду уже знакомый Трупу голос. – На поверку становись!! Смир-рно! Очистить помещение!!
Перед лицом притихшего Трупа оказалась голая спина с кровоподтеками от банок, и его слегка замутило.
– Смир-но!! Очистить помещение!! – командовал хриплый голос.
Потом свет погас, дверь, заскрипев петлями, захлопнулась. Но пригревшемуся Трупу уже не хотелось вставать, слипались глаза. Ослабший от потери крови организм его требовал покоя, желая набраться сил во сне. И Труп, уже не думая ни о Собирателе, ни о других окружавших его покойниках, стал медленно погружаться в целебный сон. Перед самым погружением он только вспомнил о противной спине со следами банок, перевернулся на другой бок и…
Проснулся Труп от грохота, насторожился, прислушиваясь. Шум этот в темноте мог производить только живой человек… или оживший. Труп медленно поднял голову и осмотрелся по сторонам.
Он увидел мальчика с фонарем в руке, смело расхаживающего по моргу. Спросонья Труп хотел шугануть его, чтобы не лазал где попало. У стены вновь что-то загрохотало, он обернулся. Но тут же рухнул на прежнее место и притворился недвижимым, потому что свет опять зажегся, и вновь послышались знакомые команды, требующие очистить помещение и стоять смирно. Тут же рядом с Трупом упало что-то громоздкое. Зажмурившийся и притворившийся мертвым Труп лежал, не двигаясь.
– Смир-рно!! На ночную поверку становись! – продолжал орать морговый служащий.
Никакое движение или посторонние звуки не говорили о близкой опасности, и тогда Труп открыл глаза.
Перед ним носом к носу лежал молодой человек и… О ужас! Смотрел Трупу прямо в глаза. Труп от удивления заморгал часто-часто, но, сообразив, закрыл глаза и притворился покойником. Но покойно на душе у него не было. Вскоре команды смолкли, свет погас. Рядом с Трупом что-то зашевелилось, вновь раздался грохот, и он чуть не вскрикнул от боли, ему наступили на ногу.
– Ты чего сюда-то залез? Думал, я один без тебя не обойдусь? – раздался хриплый, препротивный голос.
– Тут покойник живой… кажется, – ответили ему.
Труп напрягся, приготовившись к прыжку.
– Собиратель, что ли?
– Да нет, не Собиратель. Он на меня смотрел и моргал…
Пока шла беседа, Труп, хотя жизнь его и была в опасности, в душе радовался тому, что выследил-таки людей, пришедших за Собирателем. Конечно, лучшим вариантом было бы сейчас промассировать их обоих, выбраться в окошко, которое он заметил в стене, и дело с концом. Но у него не имелось уверенности, что они не вооружены. Он уже понял, что это никакой не ребенок, как ему почудилось поначалу, а карлик, и шутки с ним могут оказаться невеселыми. Трупу с пробитой головой справиться с ними было бы нелегко, а самому оставаться в этом помещении, пусть даже в качестве натурального трупа, совершенно не хотелось.
