второй мировой войны, в семидесятых и восьмидесятых годах, в теперешнее время, когда уезжают люди из стран так называемого СНГ. Я встречался за границей со многими русскими писателями и был убежден: зарубежная русская литература должна вернуться на родину. Где бы ни жил русский писатель, каковы бы ни были его политические взгляды, его книги принадлежат русской культуре.
Искусственно созданный в СССР Союз писателей тем временем разваливался. Реакционное крыло сосредоточилось в Союзе писателей РСФСР, возглавляемом Юрием Бондаревым. Писатели – сторонники реформ создали объединение «Апрель», названное так в честь апрельского пленума ЦК, положившего начало перестройке. И вечера устраивали, и журнал выпускали, однако носило это характер скорее политический, чем литературный.
Назрела необходимость создать то, что есть в каждой цивилизованной стране – ПЕН-клуб, единственную в мире демократическую писательскую организацию.
В предшествующие годы мы этого права были лишены – в стране существовала цензура, это противоречило основополагающему принципу ПЕН-клуба – свободе творчества. Это препятствие устранено. Шестьдесят два наиболее авторитетных писателя, представляющих все жанры литературы, вошли в организационный комитет русского ПЕН-клуба.
Однако для придания ему официального статуса требовалось разрешение властей и прием нашего ПЕНа в Международный ПЕН-клуб.
Первую задачу взял на себя секретарь Союза писателей СССР Владимир Васильевич Карпов и, как у нас говорят, «пробил это дело»: получил принципиальное разрешение властей. Вторая задача легла на делегацию, выехавшую в мае 1989 года на 53-й конгресс Международного ПЕН-клуба в город Маастрихт (Голландия). Поехали: Андрей Битов, Игорь Виноградов, Фазиль Искандер, Анатолий Рыбаков, Владимир Стабников. Многие члены Международного ПЕН-клуба сомневались в истинности новой российской демократии, некоторые даже рассматривали наш ПЕН-клуб как «троянского коня» коммунизма, предназначенного разрушить изнутри движение ПЕН. Это препятствие надо было преодолеть.
Выступая от имени делегации 10 мая на пленарном заседании конгресса, я сказал (излагаю в сокращении):
«Преобразования в нашей стране начали литература, искусство, печать…
Воздействие художественного слова на жизнь общества – процесс длительный, измеряемый иногда жизнью поколений… Русская литература второй половины восьмидесятых годов подала пример мгновенного воздействия на перемены в жизни в громадной, почти 300-миллионной стране… Это были произведения советских авторов, десятилетия пролежавшие в столах их создателей или изданные за границей и только сейчас дошедшие до советского читателя.
…Великая русская литература всегда была частью мировой культуры, вошла в духовную жизнь многих народов, так же как литература других стран прочно вошла в нашу жизнь. Теперь мы хотим присоединиться к международному литературному движению, которое представляет ПЕН-клуб. Мы полностью разделяем его идеалы и принимаем на себя обязательства, вытекающие из его устава. Мы прошли сложный и тяжелый путь и понимаем ответственность писателя перед человеком и народом.
Господствующий в стране страх – наша национальная трагедия. Не всем удалось выстоять до конца, не согнуться под тяжестью этого пресса, пришлось пойти на уступки, не делающие им чести. Среди них есть и талантливые люди. Сейчас побеждает правда, а правда – милосердна, тем более когда она побеждает. Мы не можем отбрасывать таких писателей. Подписание ими устава будет гарантией того, что своих ошибок они не повторят.
Мы просим согласия конгресса на создание в СССР русского ПЕН-центра и принятия нас в ПЕН-клуб.
Каково бы ни было ваше решение, мы желаем всем вам успешного творчества, а ПЕН-клубу успеха в его деятельности на пользу литературе, а следовательно, и всему человечеству».
Русский ПЕН-центр был принят в Международный ПЕН-клуб единогласно.
В Москве я был избран его президентом. Много сил и времени было отдано организационным делам. По истечении положенного по уставу двухлетнего срока я передал сформированный и действующий ПЕН-центр своему преемнику – Андрею Битову. А сам остался его почетным председателем, в коем звании ныне и пребываю.
40
Когда океанский пароход идет ко дну, пассажиры спасаются в маленьких лодках. Советский Союз начал тонуть, и его пятнадцать республик бросились выплывать, кто как сумеет. Причина гибели государства – вырождение правящей элиты, заведшей страну в тупик.
Под сталинским кнутом система кое-как двигалась, при Брежневе окостенела. Горбачев объявил реформы, но шесть лет произносил речи и упивался властью. Его соперник, чтобы власть отобрать, распустил Советский Союз. В одной лодке с Россией оказались автономные республики, области, округа, им был предложен суверенитет «сколько сумеют проглотить». Чечня проглотила и не подавилась. Российские области и края перестали надеяться на Москву. Не захотят ли и они плыть в одиночку?
Дореволюционная Россия и Советский Союз были единым географическим и экономическим пространством, сложившимся исторически и исторически себя оправдавшим. Но новой элите власть требовалась любой ценой. Порвались экономические связи, рухнет народное хозяйство? Управимся, ребята уверяют – Запад поможет, а ребята грамотные, по-английски умеют разговаривать. Двадцать пять миллионов русских остались за границей? Проживут. Вместо СССР теперь будет СНГ. Какая разница, только название поменяли.
На самом же деле СНГ оказался фиговым листком. Советский Союз пошел ко дну, и не только Советский Союз. В геополитике, как и в природе, есть свои законы равновесия – их нарушение кончается катастрофой. Беловежская пуща положила начало новому витку человеческой истории, изменила карту мира, уже слышны подземные толчки новых катаклизмов.
Расчленение государства, приход к власти безжалостных честолюбцев, авантюристический «большой скачок» в капитализм, циничное разграбление собственности, созданной многолетним трудом миллионов людей – мгновенно привели к глубокому, всестороннему кризису. Перед людьми стала проблема выживания. До серьезной ли им литературы?
К 1991 году я опубликовал первые две книги Арбатской трилогии («Дети Арбата» и «Страх»). Пресса была обширной. Разгорелись споры. Вышла книга: «'Дети Арбата' с разных точек зрения». В ней отзывы виднейших писателей, критиков, письма читателей, книга не исчерпывает всей реакции на роман, но дает некоторое представление о раскладе общественного мнения. Коснусь лишь тех, кто обвиняет меня в том, что я «не договорил до конца», разоблачил Сталина, но не тронул Ленина, Октябрьскую революцию, социализм.
О художественном произведении следует судить по тому, что в нем есть, а не по тому, чего в нем нет. Ленин, Маркс, Энгельс – это сюжеты других романов, пишите, господа! Мой герой – Сталин. О нем и писал. Сталин – продукт советской системы? Тогда пусть социологи и историки объяснят, почему в демократической Германии путем свободного народного волеизъявления к власти пришел Гитлер.
Никакой политической, идеологической задачи я перед собой не ставил. Стремился изображать людей живыми, их судьбы достоверными. Выводы должен сделать читатель. Он их сделал – не в пользу Сталина, мне этого достаточно.
Я считал и считаю, что общество должно демонтировать сталинизм, сохранив социальные завоевания революции. Защитники Сталина пытались спасти его систему и поставили страну на край пропасти. Неистовые «демократы» ее туда и столкнули» И те и другие «договорили до конца».
Теперь, через десять лет после выхода «Детей Арбата», стоя на развалинах великой когда-то страны, можно судить: кто же оказался прав.
Как заканчивать трилогию? Многочисленные публикации о Сталине наводнили книжный рынок. Но своей актуальности сталинская тема не потеряла. Гайдаровско-чубайсовский опыт скомпрометировал понятие демократии. Идейный вакуум в обществе заполняется, как правило, национализмом. В своем прошлом народ ищет «крепкую руку» в национальном исполнении. И находит ее в Сталине. Ленин – тоже крепкая рука, но это модель интернациональная. А русскому человеку внушают, что все его беды от инородцев. И правящей олигархии Ленин не нужен, ей нужны деньги и власть. Наши доморощенные мыслители объявили Ленина «истоком сталинизма», списывают на Ленина сталинские преступления,
