изрядно растрясло. Когда наконец мы, шатаясь, сошли на взлетную полосу аэродрома в Энугу, нас уже ждала целая делегация, прибывшая сюда для официальной встречи. Кортеж автомобилей доставил нас через весь город к «Президент-отелю», где мы должны были остановиться.
Здесь региональный министр доктор Чуквара произнес приветственную речь, после чего начался торжественный прием. Все сколько-нибудь крупные местные чиновники выстроились в очередь, чтобы лично поздороваться с нами. Один из них до того преисполнился энтузиазма, что, пожимая нам руки, сказал:
– Здравствуйте, лорд Тереби, здравствуйте, лорд Старкс. Ваш визит для нас – большая честь!
Гарри рассмеялся.
– Не «лорд», а просто мистер Старкс, – поправил он.
– Вы не лорд? – удивился чиновник, не в силах скрыть своего разочарования.
– Не совсем… – Гарри лукаво улыбнулся. – Но что-то вроде этого. Можете называть меня Гарри.
Чиновник улыбнулся и снова пожал ему руку.
Доктор Чуквара объявил, что на строительную площадку в окрестностях Энугу мы поедем завтра.
– Ну а пока вы в городе, – добавил он, – где бы вы хотели побывать?
Гарри ненадолго задумался.
– Да, – промолвил он после небольшой паузы. – Есть одно место, куда я не прочь заглянуть.
– Какое же?
– Тюрьма. Я хотел бы осмотреть местную тюрьму.
Доктор Чуквара нахмурился:
– Вы не шутите, мистер Старкс?
– Видите ли, – ответил Гарри как ни в чем не бывало, – я интересуюсь криминологией. Это – одно из моих хобби, если можно так выразиться. Мне было бы весьма любопытно сравнить здешние условия содержания преступников с тем, что мы имеем у себя на родине.
– Очень хорошо, – проговорил доктор Чуквара, делая знак начальнику городской полиции.
– Гарри, ну что ты, в самом деле! – с упреком проговорил я, но он только ухмыльнулся.
– Ты тоже хочешь поехать, Тедди?
Я не хотел. Мне необходим был отдых. Все эти перелеты, переезды измотали меня до последней степени. Да еще эта ужасная жара!
– Ну, как хочешь, – сказал Гарри и отошел ко входу в зал, где несколько присутствовавших на приеме полицейских офицеров образовали что-то вроде почетного караула.
Когда они уехали, Чуквара снова подошел ко мне:
– Лорд Тереби…
– Зовите меня просто Тедди.
– Хорошо, лорд Тедди. Я хотел бы приватно поговорить с вами, если не возражаете.
Он отвел меня в пустую комнату довольно далеко от зала, где продолжался прием.
– Лорд Тедди, правительство моей страны и в особенности администрация этого района весьма заинтересованы в притоке иностранного капитала в экономику…
– Это весьма разумно и дальновидно, – согласился я.
– Да, конечно. Однако развитие экономики должно быть в первую очередь направлено на благо нашего народа. Мы не можем допустить, чтобы люди приезжали к нам за «быстрыми деньгами», как выражаются американцы.
– Конечно же нет!
– Я рад, что вы со мной согласны. Скажу больше: мы заинтересованы только в долгосрочных, рассчитанных на перспективу проектах. Все остальные схемы в наших условиях просто обречены. Думаю, как политик вы меня понимаете.
– Кажется, да, понимаю.
– Мистер Огунгбе – очень честолюбивый молодой человек. У него, как здесь говорят, «бездонный глаз», а таким людям не стоит доверяться полностью. Да и ваш друг мистер Старкс с его интересом к криминологии…
– Уверяю вас, у него самые достойные намерения!
– Надеюсь, что так. Ради вас обоих. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы, так сказать, утратили почву под ногами. В конце концов, вы здесь так далеко от дома, от всего привычного… Позвольте спросить, сколько вы лично вложили в этот проект?
– Видите ли, сам я не вкладывал средства в этот проект. В данном случае я выступаю в роли консультанта по экономическим и деловым вопросам.
– В качестве консультанта, вот как? Что ж, это даже хорошо. Я уверен, что это обстоятельство поможет вам сохранить объективность и трезвый взгляд. Например, в случае, если некоторые вещи вдруг окажутся, гм-м… не совсем такими, какими они выглядят. А теперь, если вы не против, давайте вернемся в зал.
Я был не против. Мне срочно нужно было выпить. Перелет через несколько часовых поясов и скверная работа кондиционеров едва не доконали меня: перед глазами все плыло, в горле застрял какой-то комок. Спиртное, однако, почти не помогло; мне по-прежнему требовалось что-то, чтобы справиться с головокружением. Вечеринка в нашу честь понемногу шла на убыль, и я, извинившись, поднялся к себе в номер, собираясь прилечь. Раздевшись, я как сноп повалился на кровать и накрылся простыней, но это не помогло. Мне по-прежнему было жарко, а кожа сделалась липкой от испарины. В воздухе сгустились влажность и страх. Встав, я намочил личное полотенце и положил на глаза. В конце концов сон все-таки пришел, но спал я беспокойно. В мозгу толпились смутные полумысли – полуобразы, которые под действием тревоги понемногу выкристаллизовывались, обретая отчетливую ясность.
Так прошло несколько часов. Потом кто-то постучал в дверь моего номера.
– Войдите!
Это был Гарри. Стоя возле моей кровати, он глядел на меня сверху вниз.
– Тедди… – прошептал он.
– Что? – простонал я и снял с глаз полотенце. Свет ударил мне в глаза, и я заморгал.
– Какая жуткая дыра! – проговорил Гарри.
– Что?
– Тюрьма. По сравнению с ней тюрьма в Муре – просто курорт. Если бы ты знал, как мне жалко этих бедняг, которые заперты в этих ужасных камерах!
Я снова застонал и повернулся лицом вниз. Гарри наклонился и похлопал меня по плечу.
– Ничего, Тедди, ничего. Поспи. Завтра утром нам придется встать пораньше, чтобы взглянуть, как работают наши денежки. Хочу своими глазами увидеть, как туземцы строят мой Старксвилл.
Утром кортеж автомобилей доставил нас на стройплощадку в окрестностях Энугу. Доктор Чуквара произнес еще одну речь, потом сделал знак мне и Гарри.
– Валяй, Тедди, – сказал мне Гарри. – В таких вещах ты разбираешься лучше моего.
Честно говоря, сейчас я не могу припомнить, что же именно я говорил. Слова приходили ко мне сами собой. «Спасибо», «большая честь», «блестящие возможности для молодой независимой державы», «превосходные перспективы», «подобающее место в современном мире» и тому подобная чушь. Когда человек играет в эти игры так долго, как я, он может уже не задумываться над тем, что говорить. Пока мой язык машинально произносил громкие, ничего не значащие слова, мой разум – также совершенно независимо от моей воли – перескакивал с одной беспокойной мысли на другую. Жара была просто невыносимой. Голова раскалывалась от боли. Я был уверен, что у меня начинается воспаление мозга.
Мы стояли перед большим рекламным плакатом, возвещавшим о начале строительства поселка «с улучшенной инфраструктурой» и проч. Кроме плаката, на стройплощадке не было почти ничего заслуживающего упоминания. Правда, в джунглях был расчищен довольно большой участок земли. На нем то там, то сям виднелись одинокие бульдозеры и самосвалы. Кое-где зияли вырытые под фундаменты котлованы. Колышки и веревки обозначали будущие строения. Огунгбе водил нас по стройке, держа в руках копии землемерных планов, и решительными жестами указывал, где будет построено то-то и то-то. Казалось, он пытается нарисовать здания в воздухе. Я, впрочем, глядел в основном себе под ноги, и вместо
