Луис задумался. Выражение было его собственным, придуманным для того, чтобы выразить неописуемое состояние, в котором он тогда находился. Он не часто пользовался им, и ему никогда не приходилось его объяснять. Люди, как правило, понимали, что это значит.
Было спокойное, нежное утро. Если бы он теперь лег, то спал бы часов двадцать: усталость давала себя знать. В объятиях Тилы ему было хорошо и удобно. Половину гостей Луиса составляли женщины, большинство из них когда-то были его женами или любовницами. В начале приема он отмечал свой юбилей, уединяясь по очереди с тремя женщинами, которые когда-то были для него очень важны, а он для них.
С тремя или четырьмя? Нет, с тремя. Все указывало на то, что он стал неподвластен бешенству сердца. Двести лет оставили на нем слишком много шрамов. А теперь он лежал головой на коленях у женщины, до боли похожей на Паулу Черенков.
— Я любил ее, — сказал он. — Мы были знакомы много лет, часто встречались, а потом однажды вечером начали о чем-то говорить, и я вдруг влюбился. Я думал, что она тоже меня любит. В ту ночь мы не легли в постель. Я спросил ее, не хочет ли она выйти за меня замуж. Она ответила, что нет. Тогда ее занимала карьера. «На такие вещи у меня просто нет времени», — сказала она. И все же мы решили вместе поехать в Амазонский Народный Парк, — устроить что-то вроде медового месяца. Следующая неделя была настоящими качелями настроений. Я купил билеты и забронировал номера в отелях. Ты когда-нибудь любила человека, точно зная, что недостойна его?
— Нет.
— Я был тогда молод. Два дня я убеждал себя, что все-таки достоин Паулы Черенков. Наконец, мне это удалось, а она вдруг объявила, что не поедет. Не помню уже, почему. Во всяком случае, причина была. В ту же неделю мы еще несколько раз обедали вместе. Ничего не происходило. Я старался не быть навязчивым, и думаю, она даже не догадывалась, чего мне это стоило. Я все время то взмывал вверх, то летел вниз. А потом все стало ясно. Она сказала, что не любит меня, что нам было хорошо вместе и что мы должны остаться хорошими друзьями. Я был не в ее вкусе. Я думал, что мы любим друг друга. Может, и она так думала; по крайней мере, с неделю. Нет, она не была жестокой — просто она понятия не имела, что происходит.
— А как же с этим бешенством?
Луис поднял взгляд на Тилу Браун. Серебряные глаза ответили ему зеркальным взглядом, и Луис понял, что она ничего не поняла.
Ему часто приходилось иметь дело с чужаками. Интуитивно, а может быть, благодаря большому опыту, он чувствовал, когда то или иное понятие было слишком чужим, чтобы его можно было уразуметь. Здесь он имел дело с такой же непреодолимой пропастью.
Какая же бездна отделяла Луиса Ву от двадцатилетней девушки! Неужели он действительно так постарел? А если так оно и есть, то остался ли он еще человеком?
Тила все смотрела на него, ожидая, когда ее просветят.
— Ненис! — выругался Луис и вскочил на ноги. Комочки земли скатились по его одежде и упали на траву.
Несс разглагольствовал об этике. Он на мгновение прервался (на мгновение в буквальном смысле, так как тут же заговорил другой головой к восторгу слушателей), чтобы ответить на вопрос Луиса. Нет, о результатах поисков четвертого члена экипажа не было никаких донесений.
Говорящий с Животными, окруженный толпой поклонников, разлегся на траве, как оранжевая гора. Две женщины осторожно чесали ему за ушами. Это были особые уши, их можно было развернуть как китайские зонтики или плотно прижать к голове. Сейчас они стояли торчком, и Луис отчетливо видел вытатуированный на каждом из них рисунок.
— Вот видишь! — воскликнул Луис. — Хорошая была мысль.
— Великолепная, — ответил кзин, не меняя позы.
Луис мысленно рассмеялся. Грозная бестия кзин, правда? Но кто испугается кзина, которого чешут за ушами? И гости Луиса и сам кзин благодаря этому чувствовали себя гораздо свободнее. Любое создание размером больше полевой мыши любит, когда ему чешут за ушами.
— Они все время меняются, — сонно пробормотал кзин. — Подошел какой-то мужчина, сказал женщине, которая меня чесала, что он тоже это любит, и они тут же ушли. Должно быть, это очень интересно — принадлежать к виду с двумя разумными полами.
— Порой это бывает даже слишком интересно.
— В самом деле?
Девушка, чесавшая кзина за левым ухом — ее кожа напоминала черную бездну космоса со сверкающими звездами и галактиками, а волосы развевались, как хвост кометы — оторвалась от своего занятия.
— Тила, теперь твоя очередь, — весело сказала она. — Я хочу есть.
Тила послушно села к большой оранжевой голове.
— Тила Браун, познакомься — это Говорящий с Животными. Чтобы вы с ним…
Рядом с ними вдруг зазвучала странная, путаная музыка.
— …жили долго и счастливо. Что это такое? А-а, это ты Несс. Что-то случилось?
Источником музыки были две чудесные гортани кукольника, он бесцеремонно втиснулся между Луисом и девушкой и спросил:
— Ты Тила Джендрова Браун, идентификационный код ИКЛУГГТИН?
Девушка удивилась, но не испугалась.
— Да, меня зовут именно так, а свой код я просто не помню. А в чем дело?
— Уже неделю мы прочесываем всю Землю, ищем тебя, а я встречаю тебя на вечеринке совершенно случайно! Мои агенты не дождутся награды.
— Нет, только не это… — тихо простонал Луис.
Тила встала, не зная, как себя вести.
— Я вовсе не пряталась ни от тебя, ни от кого другого. В чем, собственно, дело?
— Подожди! — Луис встал между кукольником и девушкой. — Несс, Тила не годится в открыватели. Выбери кого-нибудь другого.
— Но, Луис…
— Минуточку, — вставил кзин, садясь. — Позволь кукольнику самому подбирать членов экипажа.
— Но ты посмотри на нее!
— А ты посмотри на себя. Неполные два метра роста, худой даже для человека. Похож ли ты сам на открывателя? Правда, Несс?
— В чем, собственно, дело? — повторила Тила, повышая голос.
— Луис, пройдем в твой кабинет, — сказал кукольник. — Тила Браун, у нас есть к тебе предложение. Ты не обязана принимать его, не обязана даже выслушивать, но уверяю, оно покажется тебе интересным.
Спор продолжался уже в кабинете Луиса.
— Она отвечает всем моим требованиям, — упирался Несс, — и потому мы должны взять ее с собой.
— Не может быть чтобы она была единственной на Земле!
— Нет, Луис, конечно же, нет. Просто мы не в состоянии добраться до остальных.
— А для чего это я могу нам понадобиться?
Кукольник начал ей объяснять. Тут же выяснилось, что Тила Браун совершенно не интересуется астрономией, никогда не была даже на Луне и не испытывала никакого желания пересечь границы известного космоса. Гиперпространственный привод типа Квантум II нисколько ее не заинтересовал. Когда на ее лице появилось выражение беспокойства и смущения, в разговор вмешался Луис.
— Несс, а почему ты решил, что Тила должна участвовать в путешествии?
— Мои агенты искали потомков тех, кто выигрывал в Лотерею Жизни.
— Сдаюсь. Ты действительно безумен.
— Вовсе нет. Именно такое поручение я получил от Идеально Укрытого, который ведет нас всех. Его
