к себе суют! — волновался один сморщенный мужичонка.
— А банки трехлитровые? — суетилась толстая женщина. — Вот у меня тут горлышко немного отбито. Как думаете, возьмут? Не возьмут? Жалость какая! Тридцать копеек целых. А из-под перца болгарского? Не принимают? Что же с ними делать, с этими банками иностранными, когда их нигде не принимают? Ну, да — выкинуть! Ишь чего придумал! Выкинуть! Я лучше тебя выкину — из очереди! — сердилась на мужичонку женщина.
Эти «стеклянные» разговоры заставляли Ринку думать, что вдруг и молочные бутылки сегодня не принимают. Тогда весь план рухнет: ведь столовая не может существовать без продуктов! Заскучавший было Борька решил сходить на разведку и высмотреть, что там на самом деле происходит у окошка. Скоро Ринка потеряла надежду не только сдать бутылки, но и снова увидеть Борьку. Но Борька вернулся — возрожденный к новой жизни, со сбившимся от ныряний в очереди шарфом — и сообщил: одна тетка только что сдавала молочные бутылки, и у нее взяли. И еще он видел в глубине ларька много пустых ящиков. Тара есть!
Наконец очередь подошла. Ринка с Борькой стали быстро выставлять бутылки на полочку в окошке. Приемщица девять бутылок взяла, а одну отставила в сторону: «Треснутая!»
Пока приемщица отсчитывала причитающиеся копейки, мужичонка стащил отставленную бутылку с окошка и сунул к себе в сумку.
— Давай посмотрим, у него возьмет или нет, — шепнул Борька. Но Ринка уже тянула его к магазину. Покупать кошкам еду.
Специальной кошачьей еды в магазинах тогда не продавали. А Ринка не очень хорошо представляла, чем нужно кормить кошек. В сказках кошки пили молоко и ели сметану. За сметану они готовы были продать свою кошачью душу. Но сказки сочинили давно, а сейчас, может быть, все не так.
Вот люди теперь едят совсем не то, что ели, когда были первобытными. Из-за прогресса и технической революции. Вдруг техническая революция повлияла и на кошек? Вдруг их организм тоже изменился? Соседка из квартиры сверху однажды сказала, что кошкам вредно пить молоко. И будто бы ее кошка даже рыбу не всякую ест: хека ест, а треску нет. «Если купишь что-нибудь не то, — размышляла Ринка, — деньги пропадут зря. А бутылки быстро не накопятся. Нужно купить что-нибудь такое, что кошки точно будут есть. И не очень дорогое, чтобы потом не пришлось класть зубы на полку». Тут Ринка снова представила себе полки с зубами — человечьими (большими и страшными) и маленькими симпатичными кошачьими зубками, похожими на белые камушки.
В магазине Ринка принялась изучать ценники, и Борька опять заскучал.
— Слушай, я пойду, а? Когда будешь кошек кормить, крикни.
Борька ушел, и Ринка даже обрадовалась: теперь никто не помешает ей принять обдуманное решение.
«Вот рыба хек, — рассуждала она. — Рубль сорок килограмм. А у меня один рубль тридцать пять копеек. К тому же неизвестно, любят ли эти кошки хека. Может, они, наоборот, любят треску». Ринка разглядывала витрину и вдруг увидела мясо, порезанное на маленькие кусочки. Над ним было написано — «гуляш». Ринка не очень знала, что это за гуляш такой, потому что бабушка его никогда не покупала. Но розовые кусочки выглядели аппетитно и, по мнению Ринки, могли напомнить кошкам мышей. Над гуляшом висел ценник: «100 г — 21 коп.». «Недорого, — обрадовалась Ринка. — Могу купить три раза, если брать понемногу».
— Тетенька, свесьте мне гуляш. Двести грамм!
Когда продавщица выдала ей маленький кулечек с кусочками, Ринка решила все-таки уточнить:
— Как вы думаете, кошки будут есть гуляш?
— Кошки? Гуляш? Это что же за кошки такие, которых гуляшом кормят? — удивилась продавщица.
— Бездомные. Голодные.
— Голодные кошки даже хвост от селедки есть будут, — сказала продавщица и повернулась к другому покупателю.
Ринка прижала кулечек к груди и скорей побежала туда, где из ящиков был построен новый кошачий дом.
Под окном оказался только Черныш. Он сидел неподалеку от ящиков и грелся на февральском солнышке.
— Черныш, Черныш! — крикнула Ринка. — Смотри, что я тебе принесла! Гуляш!
Черныш метнулся к отдушине.
Ринка испугалась: «Сейчас Черныш убежит и спрячется в свой подвал. А пока он будет сидеть в подвале, гуляш испортится. И столовая так и не откроется!» Она почти замерла, даже дыхание задержала, осторожно присела на корточки и протянула Чернышу кусочек: «Кс-кс-кс! На, возьми!»
Гуляш шлепнулся где-то посередине между Ринкой и Чернышом. Черныш снова отскочил, потом присел, вытянул шею и принюхался. Лапы его еще не двигались, но шея все вытягивалась и вытягивалась в сторону мяса. Ринка даже удивилась, что шея у кошек может быть такой длины.
Черныш осторожно переступил лапами, подошел поближе, наклонился понюхать брошенный кусочек, а потом вдруг ухватил его, подбросил и сделал всего одно глотательное движение. Его горло раздулось и опало. Снег перед ним снова был чистым.
— Понравилось? — Ринку немного испугало внезапное исчезновение мяса. — Еще хочешь? На!
Черныш проглотил еще, и еще. И когда прибежала Серушка, на дне кулька остался всего один маленький розовый кусочек.
— Ой, и ты тут, Серушка? — обрадованно сказала Ринка. — Черныш почти все уже съел. Тебе только попробовать осталось.
Серушка съела мясо, стала требовательно мяукать и вертеться вокруг Ринки. Но больше ничего не было.
— Завтра я приду в это же время, — сказала Ринка кошкам.
Экскурсовод в уголке Дурова говорила, что точное время и постоянный порядок действий очень важны для дрессировки животных. А Ринка, вдохновленная результатами кормления, решила теперь кошек дрессировать.
— Как дрессировать-то? — спросил Борька, про которого она вспомнила только на следующий день.
— Ну, как? Сначала я буду дрессировать их идти на мой голос, а потом — жить в ящиках, а не в подвале.
Идти на Ринкин голос кошки научились очень быстро. Ринка приходила под окно со своим кулечком, заглядывала в отдушину и кричала в темноту:
— Черныш! Серушка! Обедать!
Кошки появлялись незамедлительно. Не всегда из подвала. Ринка едва успевала повернуться, а они уже были сзади, громко мяукали и терлись о ноги.
Но спать в ящиках, несмотря на мягкую подстилку и очевидный уют, они не хотели.
— Может, им дует? — предположил Борька. — Вон тут щели какие!
Целый день Ринка с Борькой выкапывали из-под снега пучки сухой травы и засовывали в щели между досками ящиков. Потом траву навалили на «крыши», застелили газетами и сверху положили большую тряпку. Тряпка свисала над входом в ящик, как полог.
— Прямо шалаш настоящий, — восхитился Борька.
И Ринка удовлетворенно заметила:
— Если бы я была кошкой, я бы жила только здесь.
Но кошки ее мнения не разделяли.
Тогда Ринка придумала раскладывать кусочки мяса внутри ящиков. Кошки на минуту засовывали голову в ящик, вытаскивали еду на асфальт и быстро съедали.
— В дрессировке главное — терпение, — убеждала Ринка Борьку.
И когда Черныш иногда усаживался посидеть на ящике сверху, она считала это шагом к намеченной
