— Котик, смотри, как вкусно! Попробуй!
Марсик понюхал палец и лизнул угощение. Кусочек исчез.
— Смотри, сын, ест! — обрадовалась мама.
Костик тоже обрадовался. После этого мама стала скармливать Марсику кусочки кошачьих консервов и приговаривать: «Этот — за маму. Этот — за папу. Этот — за Гришку. Этот — за Пульку».
За Костика Марсик съел последний кусочек, отвернул морду и показал маме, что прием пищи окончен.
— Треть порции для двухмесячного котенка. Ну, ничего. Все-таки можно затопить печку.
Это бабушка Аня так говорила: поесть — значит, затопить печку. Теперь печка внутри у Марсика теплилась.
Вечером приехал папа. На два дня раньше, чем обещал. Следом примчался Гришка. Костик и мама показывали им зашитого Марсика и рассказывали, сколько кусочков грудничковой пищи он сегодня съел.
Папа и Гришка обратились к коту с приветственными речами. Папа сказал:
— Марсик! Ты что же это, а?
А Гришка сказал:
— Марсоид! Ты что — совсем с ума сошел?
И Марсик, согретый всеобщим вниманием, благосклонно сощурился.
На второй день после операции мама кормила кота с чайной ложечки: подносила ее близко к Марсикову носу, и Марсик ложку облизывал.
— Видите, все как у людей, — радовалась мама. — Кто же после операции сам ест? Все хотят, чтобы их с ложечки кормили. А Марсик чем хуже? Марсик вообще молодец. Вчера с пальца ел, а сегодня уже с ложечки.
Марсик еще не мог ходить и перемещался только по кровати, подволакивая ногу. Но его взгляд прояснился, а в круглых глазах появился знакомый огонек.
— Смотри, Марсик!
Костик достал кусочек лески. Ловить леску Марсик обожал почти так же, как охотиться за бабочками. И вот при виде лески он знакомым движением выбросил переднюю лапу, выпустил когти и попытался схватить добычу.
— Играет! Играет!
Все собрались посмотреть, как Марсик шевелит ушами и охотится «в положении лежа».
— Ладно, я пошла накрывать на стол, — сказала довольная мама.
Она носила тарелки и напевала:
— Маман, ты что — с ума сошла? — Гришка не очень заботился о разнообразии своих вопросов. — Что это за песня такая?
— Почему я сошла с ума? Просто мне хорошо. Понимаешь? Хо-ро-шо. Весело, — твердо сказала мама. — А ты лучше помоги на стол накрывать.
Гришка тоже стал носить тарелки, селедку и хлеб. Некоторые кусочки на тарелках он посчитал лишними, и они незаметно исчезали, не успевая попасть на стол. Поэтому скоро и Гришке стало хорошо. Он тоже запел:
— В левом боку, — поправила мама, и Гришка исправился:
— И Марсик — не резиновый, — снова прервала мама Гришкино пение.
Тогда Гришка предложил новый вариант:
Мама вдруг неожиданно поддержала эти вариации:
И все вместе наперебой стали кричать:
Петр Петрович приходил каждый день — делать Марсику уколы. Бегемотики и обезьянки из детской книжки обожали Айболита и готовы были завалить его кокосами и бананами.
Марсик в отличие от них не испытывал к Петру Петровичу ни малейшей благодарности и совершенно не радовался его появлению. Совсем наоборот. А все потому, что сказочный Айболит умел говорить на зверином языке, а все остальные, включая Петра Петровича, — не умели. Никто не мог объяснить Марсику, зачем какой-то человек изо дня в день приходит делать ему больно. Марсик уже издали различал шаги доктора, пугался и пытался найти себе убежище. Но его окружали плотным кольцом и отрезали пути к отступлению. Все чувствовали себя в этот момент предателями. А Петр Петрович, тот только крякал: «Звериный врач — он на любовь не рассчитывает. Такая уж у него судьба!»
Наконец наступил день, когда Петр Петрович пришел последний раз, снял Марсику швы и
