— Как не узнать… — недрогнувшим голосом ответил тот.
— И я тебя узнал… Это ты мента с «лопатником» моим кинул?
— Почему твоим? Я первый на тот бумажник глаз положил…
«Гражданин Оверцев» внимательно всматривался ему в глаза. Как будто что-то в них искал. После затянувшейся паузы сказал:
— А ты нравишься мне, пацан. Есть в тебе кость… Я перед тобой в долгу…
— Так это он ментов обул? — восхищенно протянул Рыба. — Не хило…
— А ты на него пику дрочишь…
— Да не знал я этого, Цирюльник. Гадом буду, не знал…
Николай Геннадьевич Оверцев, он же вор в законе Цирюльник, с малых лет промышлял по чужим карманам. «Звездохваты» всегда принадлежали к элите воровского мира. Они котировались не меньше, чем «медвежатники», взломщики сейфов. Ведь это только на первый взгляд кажется, что вытащить кошелек и бумажник легче, чем взломать сейф. Тут нужна фантастическая ловкость рук, да еще особый нюх на опасность.
Таким нюхом Цирюльник обладал. Но менты его все же обхитрили. Ловко выпасли его, повязали с поличным. Ему светил срок. Зона — его второй дом, там он хозяин. Но все же хотелось бы еще хоть немного погулять на свободе. АН нет, не получалось. И «лопатник» с его пальчиками у ментов, и понятые, и протокол изъятия. Не отвертеться. И вдруг оказалось, что главной-то улики у ментов и нет. Потеряли они бумажник. Но это они так думали. А Николай Геннадьевич хорошо помнил, как заговорщически подмигнул ему какой-то незнакомый пацан. Прилично одетый, ухоженный, с невинным выражением лица, он совсем не похож был на вора. Но это ведь и должно так быть. Как же ты вытащишь у человека кошелек, если от тебя за версту несет уголовщиной? Да от тебя люди будут шарахаться как черт от ладана…
Короче, отпустили менты Цирюльника за отсутствием состава преступления.
А сегодня в кабаке он увидел этого пацана. С Лохматым он схлестнулся. За ресторан двинули выяснять отношения. Видно, девку не поделили. Идиоты!
Цирюльник направился вслед за ними. Видел, как пацан наказал Рыбу. Стойко держался он и дальше, когда Рыба и Лохматый навалились на него вдвоем. Лохматому даже кровь пустил. Но и его вот-вот должны были «покрасить». Отлично управляется он с ножом. Но Лохматый и Рыба тоже не лыком шиты.
Пришлось вступиться за него.
А пацан не только на руку крепкий. Чувствуется в нем стальной стержень внутри. Сам Цирюльник с ранних лет был таким. До вора в законе дорос. Всю блатоту тригорскую в кулаке держит. Все перед ним как по струнке ходят. Его слово здесь закон…
— Ты, Лохматый, и ты, Рыба, давайте в тачку и на хату. Раны зализывайте…
— Базара нет, Цирюльник, — покосился на пацана Лохматый.
— Я на тебя не в обиде, — прижимая рубаху к израненной груди, сказал ему Рыба.
Пацан оставался спокойным как удав. Железная выдержка. Далеко пойдет, если не остановят…
— И много «капусты» в моем «лопатнике» ты обнаружил? — спросил его Цирюльник, когда Лохматый и Рыба исчезли.
— Пусть будет в твоем… Это не важно, — с достоинством ответил он. — Сотня и три червонца…
— Негусто…
— Но и не пусто… Если ты не против, давай их вместе в ресторане просадим…
Предложение Цирюльнику понравилось.
Когда Женя и Цирюльник возвратились в ресторан, Лены там уже не было. То ли с Лохматым ушла, то ли сама по себе.
Но они встретились на следующий день. Она вошла к нему в комнату, когда родители были на работе. В коротком до самых трусиков платье, в босоножках на высоком каблуке, с распущенными волосами, припудренная и накрашенная, она казалась ему неотразимой.
Он сидел за учебниками, готовился к экзаменам. Он не изменил своему правилу даже сегодня, когда голова раскалывалась после вчерашней пьянки с Цирюльником.
Они почти не разговаривали. Так, обменивались общими фразами. Оба оказались не из породы говорливых. Цирюльник с интересом смотрел на него. Сказал, что Женя чем-то напоминает его в молодости. А еще наблюдал за ним, смотрел, как он держится во хмелю. С собой, что ли, сравнивал. Ну а он держал марку. И додержался. Когда он прощался с ним, все вроде было ничего. Но как только тот ушел, Женю развезло. Такси кое-как поймал, чуть салон не облевал. Но ничего, сегодня не умирает, хотя и плоховато…
— Ты это серьезно? — спросила она, кивнув на книги.
— Не понял. — Он действительно не понял, что она хотела сказать.
— Зачем тебе все это?
— Ученье — свет… В институт буду поступать…
— Зачем тебе институт? Ты же вор…
Она сказала это не с презрением. Напротив, в ее голосе звучало почтение, даже преклонение перед его персоной. Она привыкла уважать воров. И оказалось, что Женя был одним из них.
— Кто тебе это сказал? — удивленно спросил он.
— Ой, только не надо ля-ля. Я у Лохматого была. Он мне о тебе все растрепал… Ну ты, блин, даешь! Рыбу пописал, Лохматому ногу закрасил…
— Я же чемпион Союза по фехтованию, не забывай об этом…
— Но не по перьям же чемпион…
— Почти никакой разницы…
— А Цирюльника от ментов отмазал. «Лопатник» у мусора стибрил… Да тебе памятник ставить надо…
— На могилу?
— Ой, Женечка, я не то хотела сказать, — она испуганно посмотрела на него.
Она заискивала перед ним. Для нее он сейчас был даже покруче Лохматого. Совсем недавно о таком отношении он мог только мечтать. А сегодня это уже свершившийся факт.
— Да ладно…
— А Лохматый тебя зауважал. Ты теперь, говорят, у самого Цирюльника в крестниках числишься. Не одна падла теперь тебя не тронет…
— А я никого и не боюсь…
— Ты это зря. Бояться всего надо. Иначе осторожность потеряешь…
— Не тебе меня учить…
— Ой, Женечка, какой ты у меня! — Ее глаза заискрились радостью.
«…Ты у меня…» Так и сказала. Значит, теперь она принадлежит ему.
— Как ты насчет того, чтобы прямо сейчас в ресторан закатиться? Голова трещит, опохмелиться бы не грех…
— А может, не надо…
Она загадочно улыбнулась ему. Глаза заволокла дымка желания. Она хотела его!
— Что значит не надо?
— У меня есть бутылка вина. Давай прямо здесь по бокальчику и пропустим…
— Не надо вина…
Он встал со своего места, подошел к ней, взял ее за руку и подвел к дивану. Она не сопротивлялась. Ее глаза устремлены были на него, в них резвились похотливые бесята. Она вся была в его власти.
Женя привлек ее к себе. Коснулся губами ее губ.
— Женечка, ты такой… — протянула она восхищенно, подставляя ему щеку.
— Какой?
— Давай, я помогу тебе…
Она отстранилась от него, подбежала к двери, провернула ключ в замке и бегом вернулась к нему.
