А степь напрягается — упрямство или гордость её разбирает. Сломала ещё один плуг.
А шесть-то осталось, вот «кировец» с ними дальше идёт.
Чабан крошит в руках комок земли — он ведь первый увидел, что под этим ковылём было, — земля, ах ты, земля, а он думал, что ничего нет. Овцы жвачку жуют, глазами хлопают: что так их чабан радуется — ничего не понимают.
Злобствует степь, сломала третий плуг. А тут и ещё один «кировец» подоспел, тоже с восьмикорпусным плугом.
«Ах ты, — думает степь, — ничего мне с ними, толстомордыми, не поделать, всю как есть изомнут. Ну, нате, режьте меня, режьте!»
Перевернули «кировцы» поле в полторы тыщи гектаров, трактористы вылезли из машин, пот утирают.
— Ну, вот, — говорят, — а ты упрямилась. Этаким-то полем можно иное государство прокормить!
Не успели «кировцы» прийти на поля, вся страна уже прослышала об их подвигах. На завод посыпались заявки: «Ждём!», «Высылайте как можно быстрее!», «Просим не задерживать!», «Отгружайте незамедлительно!». В письмах просили, требовали, угрожали.
Но были и другие хозяйственники. Вот какую историю мне рассказали на Кубани.
Первые «кировцы» в Тихорецком районе никакому хозяйству в отдельности не принадлежали. Их было мало, и поэтому район посылал их туда, где они были нужнее. Выполнит отряд работу — и возвращается в Тихорецк.
Однажды колонна тракторов направилась в один колхоз, чтобы помочь в обработке рисовых полей. Тамошние колхозники очень обрадовались, что освободятся от трудной работы. Но председатель сказал:
— Не знаю, не знаю. Таких машин я не бачил. Шо они могут у нас зробить, один бог ведает. Трошки поглядим.
Такие люди, как вам известно, называются скептиками.
Трактористам же было всё равно, как относится председатель к их машинам. Они выполнили задание очень быстро и с отличным качеством.
— Вот это тракторы! — воскликнули колхозники. — Нам бы такие! Да мы бы всю кубанскую степь перевернули!
Такие люди, наверное, вы знаете, называются оптимистами.
Трактористы улыбались и готовились в обратный путь. Только оставалось заправиться горючим. Председатель же, поняв, какое ему вдруг счастье привалило, решил самолично задержать колонну.
— Приказываю остаться! — скомандовал он. — У нас тут ещё есть дюже противные поля, треба их обработать.
— Не можем, — развели руками водители. — Нас в Тихорецке ждут. Завтра нужно ехать в другие хозяйства.
«Ах ты, — подумал председатель, — ведь и уедут! Уедут и — прощай! Якие добрые трактора, якие желанные…»
— Нет, — сказал он, — оставайтесь.
— Мы всё равно уедем, — ответили трактористы. — Нам нельзя.
— А я горючего не дам.
Сказал и пошёл.
Видят трактористы — дело худо: ехать надо, горючего нет, а уже ночь наступает.
И решили они устроить побег. Достали карту района, наметили маршрут. Договорились ехать по самым отдалённым дорогам и нигде не выезжать на шоссе, чтобы, значит, на случай погони.
Втайне от председателя трактористы заправились горючим, потушили фары, включили малые обороты, чтобы не наделать шума, и покинули село.
Председатель хватился — где колонна? А колонны нет.
— В погоню! — крикнул председатель. — Догнать их! Вернуть! Я им покажу, как самовольничать!
И помчался на своем газике по шоссе. А на шоссе-то ведь «кировцев» не было. Они в это время пробирались окружными путями. Председатель и вернулся ни с чем.
Ох, и влетело ему за самоуправство! А колхозники на своём собрании решили купить для колхоза три «кировца».
Вот как нехорошо быть скептиком и как хорошо быть оптимистом.
Грубость и крик вообще никогда не приносят хороших плодов. Хорошие плоды приносят улыбка и вежливость. Вот я расскажу вам историю, которая убедит вас в этом. Там и вначале были плоды, и в конце. Ну, одним словом, сейчас всё поймёте.
В одну из своих поездок в Узбекистан я попал в колхоз «Социализм». Он лежит в Ферганской долине. Мне показали хлопковые плантации, виноградники, рощи урюка. Потом, когда мы возвращались на центральную усадьбу, председатель сказал:
— А это наш Кировский завод.
— Где?
— А вот.
Мы ехали мимо цветущего сада, и конечно, никаких цехов, никаких труб и даже самого маленького станка поблизости не было.
— Сад называется — имени Кировского завода, — пояснил председатель.
Это был гранатовый сад. Он цвёл, он весь был будто в пушистом снегу, и трудно было представить, что может вырасти одновременно такое количество гранатов.
Потом председатель рассказал мне историю этого названия.
В 1931 году дехкане этого колхоза поехали в Ленинград. С собой они повезли целый вагон сочных гранатов. В Ленинграде они попросили показать им завод, который выпускает удивительные машины — тракторы. Вот рабочим «Красного путиловца» они весь вагон гранатов и подарили.
Осмотрели завод, подивились такому количеству умной техники. А надо сказать, что в Средней Азии в ту пору с техникой было плоховато. Дехкане обрабатывали поля всё больше заступом.
Рабочие и говорят:
— Ну, а теперь принимайте наш подарок.
И показывают им три новеньких «Фордзона-путиловца».
Так узбекские дехкане, не помня себя от радости, вернулись домой с богатым подарком.
Через тридцать три года в этом колхозе, конечно, многое изменилось. Тракторов, к примеру, стало девяносто шесть. Появилось шестнадцать хлопкоуборочных комбайнов и много других машин.
Только доброе чувство к ленинградцам осталось прежним.
В 1964 году, когда в колхозе прослышали про новые трактора, дехкане сказали:
— Что-то мы в Ленинграде давно не были.
Стали собираться. Ну, а какой подарок повезти с собой? Конечно, гранаты. Погрузили сочные плоды и отправились.
Встретили их как старых друзей. Снова они ходили по заводу, качали от удивления головами, всё не могли глаз оторвать от красавцев тракторов.
— Ну, а теперь мы к вам приедем, — сказали рабочие. — Ждите гостей.
Приезжают вскоре в колхоз, ну, и тоже, конечно, не с пустыми руками. Подарили колхозу два «кировца».
Ну и обрадовались дехкане!
— Наш дом — ваш дом! — говорят. — Наш сад — ваш сад! Даём название саду — имени Кировского завода!
Растут в саду сочные гранаты. Работают на хлопковых полях богатыри трактора. Дехкане довольны. Рабочие довольны.
Видите, какие хорошие плоды приносит вежливость?
