– Горяченького покушать, говоришь? А ведь это мысль! Виталя, а ну волоки все, что у нас есть!
– Давайте лучше я сама посмотрю, – с невинными глазами вызвалась Ирина.
Виталя нескрываемо обрадовался:
– Пошли! Я тебя провожу. А потом помогу на кухне.
– Только давайте там быстренько, – буркнул Змей, придвигая к столу одно из кресел и начиная с неимоверной быстротой метать себе в рот содержимое тарелок. – А я покуда закушу маленько.
Почему-то Ирина надеялась, что Виталя выведет ее во двор, в летнюю кухню. Однако они не пошли во двор. Кухней оказалось соседнее с холлом помещение. Здесь стояли шкафы с посудой и газовая плита, настолько залитая жиром и остатками еды, что прочесть марку оказалось невозможно, и такой же чумазый баллон. А где же холодильник? Кругом царил стойкий запах пищи: в так называемой кухне не оказалось ни одного окна, чтобы проветрить помещение… а также сбежать.
Ирину обдало стужей. Сначала она подумала, что это дрожь ужаса: ведь ее кулинарные таланты были всего лишь плодом ее воображения, однако в следующее мгновение девушка сообразила: холод идет откуда-то снизу.
Виталя отшвырнул табурет и, наклонившись, дернул за толстое железное кольцо в полу. Отвалилась большая квадратная крышка, открылось темное мрачное пространство, веющее ледяным духом.
Ирина отшатнулась. Что?! Ее решили заточить в подвал за непослушание?
– Да ты чего? – удивился Виталя, заметивший это испуганное движение. – Сама же хотела на продукты взглянуть. У нас тут движок хреновый, то потухнет, то погаснет, холодильник и загнулся. Теперь все в погребе храним. Навезли льда – и ничего! Все всегда свеженькое.
Виталя ловко спустился по земляным покатым ступеням и протянул руки откуда-то из непомерной глубины:
– Ну, иди сюда, не бойся!
Ирина с тоской оглянулась. Самое время захлопнуть крышку и дать деру… но куда? Окошка, как уже было подмечено, в кухне нет, а чтобы выскочить во двор, придется бежать через холл. Вряд ли Змей, чавканье которого слышно даже здесь, спокойно отнесется к ее попытке смыться!
– Эй, ты что, темноты боишься? – хихикнул толстокожий Виталя. – Да мы сюда переноску протащили, вон, видишь, светится? Спускайся, а то я сам тебя спущу!
Ирина неловко сползла на первую ступеньку, так и ощущая заинтересованный взгляд Витали, который, чудилось, во что бы то ни стало решил разглядеть, какого цвета у нее трусики. Ужас в том, что разглядывать там было практически нечего. Чистая символика. А лифчика и вовсе не дали! Ирина уже в который раз за сегодняшний день с отчаянием подумала, что, не иначе, она была утром под гипнозом, если позволила не только сотворить с собой
Наконец она утвердилась на плотно утоптанном земляном полу.
Даже в полумраке видно было, что лицо Витали не утратило исследовательского интереса. Чтобы отбить у него охоту пойти эмпирическим путем, Ирина торопливо засеменила на свет, деловито бормоча:
– Какой огромный погреб! Здесь, наверное, продуктов на целую армию может сохраниться! Запасливые люди были эти староверы!
– Ты будешь смеяться, – хохотнул Виталя, – но тут все было забито сундуками со всяким хламом и какими-то заплесневелыми книжками. Такое старье, сырое, вонючее, что его даже крысы жрать не стали.
Ирина споткнулась. Виталя тут же оказался рядом, заботливо подхватил под локоток:
– Да не бойся, в подвале крыс уже нет! Мы тут все мышьяком засыпали.
– А где теперь все те сундуки, те книги? – возбужденно спросила Ирина.
– Как это где? Сожгли, в натуре. Выволокли во двор и сожгли. Это барахло даже гореть поначалу не хотело. Пришлось облить бензином. Ох, и вонища тут стояла!
– Сожгли… – потерянно прошептала Ирина. – Неужели все сожгли?!
– А на хрен оно нужно? Понимаю, еще были бы иконы приличные, сейчас это, говорят, здорово стоит, а то одни доски черные. Не, чепуха все. Слушай-ка, – голос Витали интимно понизился, – а ты типа сообразительная девочка оказалась! Я так и понял, что ты хочешь со мной с первым. Нет, однозначно, Змею тоже придется потом дать, но я тебе так скажу: он кончает в две минуты, поэтому не переживай, практически мы с тобой все время будем вдвоем. Ну, давай по-быстрому, вот тут, у стеночки.
Ирина в первую минуту даже не сообразила, что имеется в виду. Растерянно уставилась на Виталю, который проворно расстегивал джинсы, – и вдруг, пронзительно взвизгнув, метнулась к лестнице.
– Куда?! – изумленно вскрикнул Виталя, мгновенно догнав ее и поймав за платье. Тонкая ткань не выдержала и разошлась на спине. Ирина в ужасе схватилась за грудь, пытаясь поддержать спадающую одежду.
– Да ты только посмотри! – гордо сказал Виталя, поворачивая девушку к себе. – Како-ой он… красавец, правда? Я туда «шары загнал». Знаешь, это очень просто делается. Берешь бусину, обрабатываешь ее спиртом, чтоб инфекцию не занести. Потом гвоздиком, конечно, прокаленным и тоже обработанным спиртом, дырявишь кожу, туда помещаешь бусину и засыпаешь стрептоцидом. Потом, через недельку, повторяешь операцию на другом месте. Главное, поначалу не усердствовать, чтоб кожа не лопнула, но ты не беспокойся, мой бешеный конь себя в деле уже зарекомендовал! Девки просто на голову встают, такой кайф ловят!
Он любовно погладил кукурузный початок, торчавший из ширинки, и Ирина почувствовала, что у нее обморочно закружилась голова. Из горла вырвался стон ужаса.
Виталя толкнул девушку так, что она завалилась на ступеньку:
– Да не пищи! Тихо! А то Змей услышит!
– Уже, – послышался наверху писклявый голос, и Змей, вихляясь всем телом, сполз по ступенькам в подвал. – Уже услышал. А ты лежи, лежи, не вставай. – Это адресовалось Ирине, которая попыталась вскочить. – Разденься и лежи, жди меня. Вот так. – Змей схватился за платье на Ирининой груди и дернул так, что с тела девушки свалились два лоскута. – Теперь хорошо. Сейчас я с этим бешеным конем разберусь – и начнем.
Змей укоризненно покачал головой, уставив на ошеломленного Виталю свои тусклые, немигающие глаза.
– Ну, чего хлеборезку раззявил? Я сразу понял, что вы задумали, еще когда эта доска мне баки фармазолить начала насчет жаркого. Уединиться решили? Нехорошо, братила. Ну, я понимаю, трахнул бы девку еще по дороге сюда, чтобы я ничего не знал, а то как это называется? Привез кусок для нас двоих, а сам норовишь отъесть украдкой? Нет, я такого не люблю. И не прощаю!
Разноцветное тело Змея метнулось вперед и обвилось вокруг Витали, который качнулся, но все же устоял.
Придерживая на себе остатки платья, Ирина мигом взлетела по ступенькам и выскочила на деревянный покосившийся пол кухни. Метнулась было к двери, но тут же, спохватившись, вернулась, вцепилась в тяжеленную крышку и с натугой поволокла ее к люку. Одной рукой сделать это было совершенно невозможно, а другой она придерживала платье. Отбросила его, и дело сразу пошло лучше. Крышка как по маслу легла в пазы, но слитный вопль, раздавшийся снизу, дал понять, что Змей и Виталя наконец-то опомнились.
Ирина вспомнила могучий загривок Витали, его широченные плечи, клешнятые ручищи – и поняла, что никакая преграда между ней и ее преследователями не будет чрезмерной. Как в лихорадке, принялась двигать стол, табуретки, тазы, громоздить на крышку люка.
Она сразу взмокла от усталости и страха, приостановилась дух перевести – и вдруг ее поразила странная тишина, царившая внизу. Почему-то никто не орал, не бился головой в крышку, не пытался ее своротить и выбраться из подвала. «Может, они уже замерзли там? – подумала девушка с робкой надеждой. – Хотя Виталя без ущерба для здоровья вполне перенесет полярную зиму, с его-то волосатой шкурой, а Змей, как знать, он же холоднокровный…»
Да, в этой тишине было что-то пугающее. Ирина на цыпочках прокралась в холл и припала к окошку, выходящему во двор.
Чудилось, она заранее знала, что увидит… В поросшем травою бугорке откинулась дверца и оттуда
