юноши, и, повинуясь выразительному жесту Моршана, Ангелина и Меркурий вошли вслед за ним в непроницаемую тень, где к боку Ангелины тотчас приткнулся пистолет, а к шее Меркурия прижалось лезвие сабли.
– Да, это я! – прокаркала тьма голосом Моршана. – Кулаков нескольких пьяных русских мужиков маловато, чтобы меня прикончить.
По-русски этот француз говорил очень недурно. Только вот акцент...
– Кстати, Ламираль и Сен-Венсен тоже здесь! – сообщил Моршан. – Да, да, мы все трое здесь... И все благодаря тебе.
– Что? – выдавила Ангелина, и Моршан с явным удовольствием ответил:
– Ты, красотка, указала нам путь! Ты нашла эту щель в заборе, эту ловушку для дураков, возле которой хитроумный капитан поставил часового. Сунься туда кто-то из нас – всему бы делу конец, но часовой схватил тебя... И пока вы орали друг на друга, мы без помех вошли. – Заметив, как Ангелина повернула голову, Моршан сказал: – Нет, нет, они не здесь! Они в том сарае, где гондола. Ваша «лодка- самолетка».
Меркурий шумно вздохнул, и Моршан резко повернулся в его сторону:
– Стой тихо, не то лишишься головы! Я был лучшим рубакой в старой гвардии императора, а еще до этого с полувзмаха снес головы не одному десятку проклятых «аристо» у нас в Шампани.
Он говорил и говорил, словно в каком-то опьянении, и Ангелина вдруг поняла, что это и впрямь опьянение победой: Моршан чудом избег смерти, его сообщники тоже живы, и дело, которое он уже считал проваленным, похоже, выгорит.
– Вы сожгли Москву, чтобы наша армия подохла там с голоду, – с ненавистью прошипел Моршан. – А мы сожжем ваш корабль, эту надежду старика Кутузова, а заодно устроим хороший костер в этом паршивом русском городе. Вы ведь, кажется, говорите: «Нижний – брат Москвы ближний»? Ну так оба брата обратятся в пепел.
Ангелине его угрозы казались сущей нелепостью: как это – трем французам сжечь целый город?! И тут она услышала стон Меркурия:
– Баллон... баллон наполнен горючим газом!
«Ну и что?» – хотела спросить Ангелина, которая даже и слова-то «газ» отродясь не слыхала, однако в голосе Меркурия звучал такой ужас, что ее тотчас же забило мелкой неудержимой дрожью.
– Да, мы знаем, что сегодня Дружинин намерен увести аппарат Леппиха в Санкт-Петербург. К подъему шара все готово. Да вот!.. – Голос Моршана вдруг сорвался на хрип: – О Пресвятая Дева Мария! Я не мог и вообразить...
Он умолк, околдованный зрелищем, которое внезапно открылось перед ним.
В безоблачно-ясном темно-синем небе, под огромным белым диском луны вдруг возвысился над землею огромный шар и завис, едва подрагивая от легчайшего прохладного ветерка, словно красуясь перед всем миром своими округлыми боками, на которых серебряно играли лунные блики, – рвущийся в вышину, прекрасный, живой, невообразимый летучий зверь!
Безмолвие владело крепко спящим городом, и Ангелина с детской обидою подумала вдруг, что завтра никто, даже дед, даже княгиня Елизавета, не поверит ее рассказам. Чтобы поверить, надо увидеть своими глазами, а завтра воздушный корабль уже будет далеко...
О Господи, но наступит ли завтра?
Она невольно застонала, и, как громкое эхо, ей отозвался крик Меркурия:
– Капитан! Уводите корабль! Скорее! Ско...
Он не договорил, и Ангелину обожгла мысль, что крик его мог быть не услышан, не понят... И тут почти тотчас же невдалеке послышались торопливые шаги и голос Никиты:
– Ангелина! Где ты?!
– Молчать! – прохрипел Моршан, и ледяное дуло уткнулось в горло Ангелины. – Молчать, не то – смерть!
Меркурий рванулся... Потом резко, коротко просвистела сабля, и горячие капли обожгли руку Ангелины.
Острый, пряный запах крови вдруг ударил в ноздри, тошнота подкатила к горлу... И никогда, даже впоследствии, не могла Ангелина распознать наверняка, явью или кошмаром помраченного рассудка было то, что она увидела в следующее мгновение.
Из густой тени забора выкатился какой-то круглый предмет, тускло блеснули остекленевшие глаза и оскаленные в предсмертном крике зубы, а потом – о Господи! – обезглавленный Меркурий рванулся на яркий лунный свет, воздев руки, словно взывая о помощи, сделал три неверных шага... И рухнул, успев и мертвый предупредить об опасности товарищей.
Ангелина еще успела услышать стук его тела, тяжело павшего на деревянные мостки, и этот звук слился в ее ушах с многоголосым криком ужаса... Все замелькало в глазах, шар взмыл, заслоняя собою луну... А потом земля и небо поменялись местами, и для Ангелины настала темная, беспросветная ночь беспамятства.
Часть II
ДОРОГА СТРАДАНИЙ
1
Цена ужина в сосновой роще
Минуло более месяца. На дворе стоял октябрь, и угрожающий призрак бесконечной русской зимы уже не таился за низкими серыми тучами, а сделался явью. Несколько раз выпадал снег, который уже и не таял; однообразным белым покрывалом сровняв и ухабы, и берега неширокой речонки, укрыл туши околевших
