– Придушу, куда он денется, – охотно пообещал Вовчик. – Только раньше пусть Серегу отцепит от своего чемодана. Ну, говори, гад, как напряжение отключить! – Он приподнял руку с намотанным на нее ремнем, и голова Максима дернулась в петле.
– Вовчик, Вовчик! – сразу забеспокоился соратник. – Погодь, ты ж ему хрип перервешь. Ослабь маленько!
Киру шатнуло, и она поняла, что сейчас упадет. Бежать, как советовал Максим? Да ноги ее в землю вросли. Дыхание прерывалось, словно и ее горло было натуго перехвачено удавкой… Она оперлась о распахнутую дверцу… Что-то тяжело стукнуло о металл…
Кира безжизненно опустила глаза – и сначала увидела свою серую вязаную кофточку, лежащую на земле, словно кошка, свернувшаяся клубком. Кофта соскользнула с ее правой руки, открыв то, что доселе закрывала: крепко стиснутый ладонью пистолет.
Ее словно молнией ударило… Но не той, что замертво валит с ног: это было подобно оживляющему разряду дефибриллятора!
Кира вскинула пистолет:
– Отпусти его! Ну? Считаю до трех!
– Мать честна! – изумленно воскликнул соратник. – Ты поглянь, Вовчик!
И тотчас подскочил, как заяц, издав в точности заячий крик, потому что пуля выбила ямку у его ног, взметнув фонтанчик глинистой пыли.
– Ляг на землю, руки за голову! Быстро, ну! – скомандовала Кира, покосившись на другого «шокериста», все еще сохранявшего неподвижность. По счастью, нечаянный удар бычары освободил ее от хлопот в этом направлении. Все-таки держать на прицеле сразу троих было бы затруднительно.
Напарник покорно распластался на земле, и только тут до бритой головы Вовчика добралась важная информация.
– Ты шо, стрелять умеешь? – с интересом спросил он, не разжимая, впрочем, кулака с зажатой в нем пряжкой. – А ну, покажь!
В следующую минуту окрестности огласил утробный рев, заглушивший даже звук выстрела, и Вовчик, выронив ремень, затопотал на месте, пригибая голову к земле и отчаянно дуя на бессильно повисшую кисть: пуля вышибла у него из рук пряжку и рикошетом ушла в чистое поле.
Кира окинула быстрым взглядом своих противников. Конопатый по-прежнему страдал пляской святого Витта, оба бандита покорно лежали на земле, Вовчик исполнял громоподобную чечетку.
– Ложись! – заорала Кира, рискуя сорвать голос, но иначе невозможно было докричаться до ополоумевшего от боли Вовчика. – Лечь лицом вниз, руки за голову, не двигаться! Ну!
Для острастки она не пожалела зарыть еще одну пулю в придорожную глину, но это уже была пустая трата боеприпасов: бычара и без того сотряс земной шар своим падением.
Максим наконец поднял голову и хрипло выговорил:
– Сними… скорее…
Кира попыталась стащить петлю, не выпуская револьвера, однако руки так тряслись, что она дважды стукнула Максима стволом в висок.
Он страдальчески закатил глаза:
– Да пристрели уж сразу, чтоб не мучился!
Кира истерически всхлипнула, потом разглядела на его бледных губах слабое подобие улыбки и как-то истерически захохотала.
– Теперь руки, – прокашлял Максим, и Кира не без труда, исцарапавшись, распутала проволоку.
Максим встал, качнулся, повис на дверце, но тут же выпрямился. Вынул ключ зажигания с брелоком- светофорчиком, нажал на одну из кнопок.
Раздался грохот. Кира переполошенно подхватила забытый пистолет, выпрямилась, выцеливая неведомого злодея, однако тут же поняла, что это всего-навсего конопатый Серега отпустил кейс. Вернее сказать, кейс отпустил Серегу и с облегчением рухнул наземь. Рядом простерся Серега в позе, которая на этом участке дороги считалась самой актуальной: лицом вниз, руки за голову.
Максим поднял портфель, сел за руль.
– Ну что? – бросил взгляд на Киру. – Едем дальше?
Oна скользнула на заднее сиденье.
Максим включил мотор и вдруг обернулся:
– А слабо тебе продырявить им бензобак? – спросил он, полыхнув на Киру зеленым пламенем озорного взгляда. – Или боеприпасы кончились?
«Дура набитая, – хладнокровно аттестовала себя Кира. – Оставлять этих ненормальных при транспорте?!»
Она не поскупилась: две пули влепила в бензобак, еще две – в шины. Грозный «Харли» обезножел и принялся маяться брюхом, из которого хлынула тугая бензиновая струя.
«Эх, спичку бы туда!» – кровожадно промурлыкал кто-то в глубинах Кириного сознания, но она с гневом отогнала эту мысль: похоже, расхожий имидж Москвиной К.К., 1968 г р., слишком властно овладевал ее существом!
– Строго! – восхитился Максим – и ударил по газам так, что «Москвич» подскочил на месте, а потом проворно выбрался на большую дорогу и с незнаемой прежде прытью понесся вперед, на Ростов.
