– Вы пили чай? – перевел сбитый с толку Мирослав, вспомнив, что этот вопрос Шведов почему-то уже задавал.
– Не пили мы никакого чаю! – вспылила Флоранс. – Ничего мы не пили: ни чаю, ни кофе, ни вина, вот! – И демонстративно выдохнула воздух, широко открыв свой красивый рот и продемонстрировав восхитительные белые зубы, словно она была водителем, остановленным за превышение скорости, а Мирослав и Шведов – занудливыми полицейскими. – Мы как раз сидели за компьютером вон там, в той комнате, – девушка указала хорошеньким, может быть, чуточку слишком тяжелым подбородком на белую с позолотой филенчатую дверь, – Николь искала нужный файл, как вдруг позвонили в дверь. Николь пошла открывать – ее тут же схватили, заломили руки за спину...
– Вы пошли с ней? – перебил в очередной раз Шведов.
Мирослав перевел.
– Нет, я оставалась там, – ответила Флоранс. – Услышала ее крик, вскочила, но тут вбежал мужчина, схватил меня... Я попыталась сопротивляться, но он был такой сильный. Скрутил меня, вытащил в эту комнату. Другой в это время уже держал Николь. Они связали меня, сказали то, что я вам уже передала, а Николь увели, пригрозив, что убьют, если она будет сопротивляться.
Шведов выслушал перевод и нахмурился:
– А потом что?
– Ну что потом? – раздраженно передернула плечами Флоранс. – Я осталась валяться в углу, придавленная этим креслом, а они исчезли.
– Вы их успели разглядеть? – спросил Мирослав.
– Ну, так, в общих чертах, – пробормотала Флоранс, исподтишка поглядывая на Шведова, который тем временем отправился в соседнюю комнату, побродил там (слышно было, как поскрипывает под его ногами антикварный, еще XIX века, паркет) и вернулся с несколько озадаченным видом. – Ну, мне было не до разглядываний, вы понимаете. Кажется, они оба приземистые, широкоплечие, с очень сильными руками, оба бритые наголо. Лиц их я не помню.
– Какой национальности? Арабы? Негры? Белые?
– Нет, не белые. И не арабы, нет. Китайцы, – торопливо ответила Флоранс. – А может быть, японцы, их ведь трудно отличить друг от друга.
– А как они были одеты?
– Ну майки, джинсы... – пожала плечами Флоранс. – Обыкновенно.
Тут Шведов снова начал проявлять нетерпение, и Мирослав вспомнил, что уже несколько минут не работал переводчиком. Быстренько исправил оплошность.
– Что же вы их лиц не разглядели? – спросил Шведов. – У вас ведь было время, пока они тут все крушили.
– Не понял, – сказал Мирослав, не переведя вопроса. – Вы что, думаете, она была уже связана, когда начался погром? А я так понял, что девушки пытались сопротивляться.
– Ну не по стенам же они взбегали на потолки, – сердито посмотрел на него Шведов. – Вы что, не видите? На этой красотке нет ни царапины, ни синяка. А ведь, судя по разрушениям, тут драка была кровопролитная! Обе стороны швыряли друг в дружку серебром, фарфором, картинами, мебелью... Без членовредительства явно не обошлось.
Мирослав изложил Флоранс все доводы Шведова.
Она посмотрела на него как на идиота:
– Ну конечно, мы не могли оказать этим здоровякам никакого сопротивления. Когда Николь вытолкали из комнаты, один из них принялся громить все вокруг со страшной яростью. Я сидела в углу и все время боялась, что он обрушит на меня что-то из вещей. Большую часть времени я просто тряслась, зажмурясь, поэтому и не могла их толком разглядеть.
– Не переводите пока то, что я вам сейчас скажу, – приказал Шведов, – просто посмотрите на нее внимательно. Вы когда-нибудь видели более хорошо сохранившуюся жертву бандитского нападения? Я лично – нет. На ней не только нет ни царапины, но и ни пылинки. Ни осколка стекла или фарфора, а между тем в полуметре от нее – настоящее кладбище антикварных стекляшек. Это раз. Пункт второй. Компьютер в соседней комнате выключен.
– Ну и что? – нахмурился Мирослав.
– Она сказала: «Мы с Николь сидели в соседней комнате у компьютера, она искала нужный файл, когда в дверь позвонили и Николь пошла открывать». Вряд ли она бы выключила компьютер. А он, повторяю, выключен. Хотя, по идее, должен быть включен.
– А может быть, нападающие?.. – заикнулся Мирослав.
– Ага, понимаю, – саркастически ухмыльнулся Шведов. – Заботясь о сохранении энергоресурсов? Ну ладно, допустим. Мне странно, правда, что, силком вытаскивая Флоранс из соседней комнаты, там не уронили на пол ни одной безделушки, не смели со стола ни листка бумаги и не забыли выключить компьютер. Но бог с ним, со всем этим. Предположим, я придираюсь. А как быть с ее юбкой и чайником? И вот с этими часами? И с кружкой, которую она так изящно расколотила на наших глазах?
– Не понял... – в очередной раз сказал Мирослав. – А что с часами и всем прочим?
– Вы эти часы раньше видели?
– Ну.
– Они шли? Или просто так – бесполезная деталь интерьера?
– Шли, шли! Мсье Брюн страшно гордился, что сохранил эту семейную реликвию в хорошем состоянии и на ходу.
– Отлично. Часы остановились без четверти три. Почему? Элементарно: их именно в эту минуту грохнули
