подпиткой со стороны главы РАО ЕС, который тоже является членом СПС, а кто такой Климушкин? Герой- одиночка, не более того!»
Все это было верно, верно, а оттого еще более печально, однако Веню в данную минуту заинтересовала не безусловная мудрость Сергея Бирилева, а сам факт его существования.
Если газета ссылается на начальника избирательного штаба Ломова, значит, этот штаб снова работает! Подпольный обком действует, в смысле, штаб восстал из небытия!
Веня схватил с тумбочки телефон, набрал номер. Когда раздался первый гудок, он вдруг вспомнил, что сегодня воскресенье, а значит, вряд ли кто ответит на звонок, но в это мгновение трубку на том конце провода сняли, и холодновато-приветливый голос отозвался:
– Избирательный штаб кандидата Ломова. Слушаю вас.
– Здра... здравствуйте, – запнувшись от неожиданности, поздоровался Веня. – Вы уже работаете, да?
– Да. Что вы хотели?
– Скажите, нет ли там Данилы Холмского? – спросил Вениамин – и просто-таки ушами ощутил, как напрягся его собеседник.
– Нет...
В голосе, мгновение назад отчетливо-начальственном, прорезались робкие, даже испуганные нотки, и тогда Веня интуитивно добавил в собственный голос металла:
– И что, он так и не появлялся?
– Нет... – уже совсем сбились на лепет в избирательном штабе. – Вы... это из милиции звонят, да? Но Данила не появлялся, честно, я сразу позвоню вам, как мы договорились, сразу сообщу, как только о нем хоть что-то станет слышно, хоть какое-то известие появится.
– Ах ты, стукач! – с сердцем сказал Веня и отключился.
Покачал головой, злясь и на неведомого собеседника, и на себя самого. Ну и к чему эта вспышка интеллигентской порядочности? Парень убежден, что исполняет свой гражданский долг, его небось уверили, что Холмского разыскивают как возможного преступника. Он не виноват, что из Вениной головы так и не выветрились вбитые с детства принципы насчет ябед и доносчиков... Ведь именно следуя этим накрепко вколоченным принципам, он не может себя заставить явиться в милицию и сообщить, что беднягу Холмского следует оставить в покое, что убил Сорогина совершенно другой человек!
Вот ведь дурь, а? Дурь несусветная! Ломает голову, как избавить от преследования почти незнакомого человека, и при этом не может пойти единственным возможным путем: донести на другого, столь же незнакомого, – на истинного убийцу, между прочим.
И вся штука заключается лишь в одном: он органически
Веня сидел и ругал сам себя, задумчиво глядя на дисплей мобильника, на котором все еще оставался высвеченным только что набранный им номер, как вдруг, по странной прихоти ассоциаций, вспомнил другой дисплей с другим высвеченным номером. 319-40-62... да, именно такой номерочек высвечивался на дисплее телефона в квартире убитого Сорогина, прежде чем Веня своей шаловливой ручонкой не отключил по дурости телефон и не стер все номера, которые находились в его памяти. Даже не подумал тогда, что эти телефоны оказались бы незаменимыми для милиции! Может быть, кто-то из абонентов раскрыл бы милиции инкогнито Сорогина, и именно это послужило бы отправной точкой для поисков Вятского!
Да, куда ни ткни, всюду напортачил доктор Белинский.
Он думал так, а между тем руки оказались, как это часто бывает у врачей, и особенно – у хирургов, проворнее головы. Они нажали на нужные кнопочки, и на дисплее теперь высветился номер: 319-40- 62.
– Алло? – почти немедленно отозвался женский голос. – Алло, кто это? Говорите!
– Извините, – рывком снявшись с ручника, выпалил Веня. – А куда я попал?
– А куда вы хотели? – хихикнула женщина.
Что-то в ее говоре насторожило Веню. Уж больно знакомые интонации: это назойливое, как бы вприпрыжку короткое аканье...
– Извините, это какой город?
– Нижний, какой же еще! – Женщина еще пуще развеселилась.
Ну правильно. Этот выговор ни с каким другим не спутаешь.
– Спасибо, извините. Я ошибся номером. Всего доброго.
Веня отключился. Проверяя догадку, набрал не 319-40-62, а 31-94-06 – и снова услышал гудок и ту же нижегородскую припрыжку:
– Алло?
Веня хихикнул и отключился.
Понятно, значит, номер этот – не квартирный нижегородский. Здесь-то они шестизначные! Может быть, телефон московский? Скорее всего. Или питерский. Или еще какого-нибудь города с семизначными номерами, например Киева. Эх, хороший город Киев, красивый, как сказка, жаль, что теперь это глухая и где-то даже враждебная зарубежчина, не без печали подумал Веня, а потом продолжил свои умозаключения. Телефон может также принадлежать любому городу, код которого заканчивается на тройку. А такие бывают? Где-то завалялся справочник междугородной связи... Ладно, это потом. Сначала попробую Москву. Веня начал набирать московский код и далее пресловутый семизначный номер.
Ждем-с. В смысле, ждем соединения.
Гудок, еще гудок – и...
