Ладно.
Наверное, он тоже не знал этой дороги, потому что с площади Горького свернул на Белинку, а оттуда промчался к Ошаре – и потащился параллельно трамвайным рельсам.
– А теперь вам куда? Показывайте дорогу.
Нина нервно сглотнула, вглядываясь в темноту. Где-то тут был недостроенный дом… А, вот он.
– Во двор поверните, пожалуйста. Здесь остановите. Хорошо, спасибо.
Водитель огляделся. Пустой двор заброшенной новостройки. Огоньки метрах в пятидесяти – там начинаются дома.
– Может, вас туда подвезти?
– Ничего, я дойду. Вот, возьмите.
Он протянул ладонь. Нина положила на нее то, что лежало у нее в кармане.
Мгновение водитель ощупывал это пальцами, потом, не поверив своим ощущениям, зажег свет в салоне и уставился на ладонь, в которой лежал презерватив.
Вообще можно было ожидать какой угодно реакции, но он только повернулся к Нине и спокойно сказал:
– Не понял.
– Выключите свет, пожалуйста, – просипела Нина, съеживаясь под его взглядом. – Потом я вам все объясню.
Он хмыкнул, но послушался.
Темнота была кромешная. Нина перевела дыхание и заговорила более внятно:
– Вы не волнуйтесь, у меня деньги есть. Вот. – Она пошуршала в кармане. – Я вам их потом отдам. После…
– После чего?
– После… всего. Ну что вы, не понимаете, что ли? – воскликнула она почти в отчаянии.
– Понимаю, – кивнул он. – Вы мне потом заплатите за… услуги. Только, знаете, я ведь не проститутка.
– Я тоже, – глухо промолвила Нина, глядя на светящуюся панель. Ей было легче говорить, не видя его лица. И еще легче стало, когда он отвел от нее взгляд и сел так же, как она, – уставившись на огоньки приборов. – Если хотите знать, я еще никогда ни с кем… в смысле…
– И какая необходимость проделать это именно сейчас, с первым встречным?
Он говорил негромко, спокойно, как врач, который спрашивает у больного, где болит. Если бы хоть нотка насмешки прозвенела в его голосе, Нина, наверное, не выдержала бы и выскочила из машины.
Что же это она затеяла?! Как она сможет это выдержать? Но надо, надо выдержать, надо все узнать про себя.
– Пожалуйста, не спрашивайте. Пожалуйста, сделайте это… – У нее сорвался голос, и она скорее выдохнула, а не сказала: – Я вам еще дам пятьдесят рублей, если вы… Пожалуйста!
– Я не проститутка, сказал же, – повторил он. – Отродясь не делал это за деньги, не собираюсь и начинать. Вдобавок никак не пойму, почему вы именно меня выбрали? Разглядеть меня там не могли, в темноте, на вокзале, да и никакой такой неземной красотой я не отличаюсь. И машина так себе, в «Форде» каком-нибудь или даже в «Волге» было бы куда удобнее.
– Ну, те, у кого «Форды», не занимаются частным извозом, – пояснила она. – «Волги» и «Лады» всякие я не люблю, меня почему-то сразу укачивает в них. А «Москвич» – совсем другое дело.
– Что, серьезно? – вдруг засмеялся он. – Так вы, значит, первого мужчину выбирали в зависимости от марки машины?
Нина сцепила зубы. Еще один его дурацкий вопрос – и она с криком выскочит вон, побежит по этой стройке, рискуя переломать ноги!
Из последних сил она выдавила:
– Поцелуйте меня, пожалуйста. – И, откинувшись на спинку, зажмурила глаза.
Сердце колотилось так, что она едва расслышала тяжелый вздох незнакомца. Потом его рука легла на ее плечо, какое-то мгновение она вдыхала горьковатый табачный запах, а потом прохладные губы прижались к ее губам.
Какое-то мгновение Нина сидела оцепенев, потом, испугавшись, что, не встретив отклика с ее стороны, он отстранится, вцепилась в его плечи и приоткрыла рот.
Она не целовалась ни с кем ни разу в жизни и первые минуты никак не могла справиться со своими безвольными, неумелыми губами. То ли открытыми их держать, то ли закрытыми? Да еще его язык прорывался в ее рот, прямо спасу нет. Не зная, что делать, Нина погладила его своим языком и подумала, что ничего неприятного в этом нет. Да и вообще целоваться ей даже понравилось. Губы незнакомца стали горячими, Нина привыкла к этому странному ощущению чужого рта и попыталась повторять все, что делал он.
Это были нехитрые приемы. Гладить, впиваться, присасываться… Слова какие-то примитивные, чувствуешь-то совсем другое! Словами это не выразить.
Нине стало жарко, и незнакомец, словно поняв это, стянул с нее куртку.
Она покорно высвободилась, с мимолетным проблеском страха ощутив, что заодно он спустил с плеч халат, надетый прямо на голое тело. Она бы, наверное, отстранилась, да невозможно было, он слишком
