Это был Антон Дебрский, ее муж.
Весь этот день до самой ночи Антон Дебрский заново открывал собственную жизнь.
После разговора с Инной он находился в таком вздрюченном состоянии, что долго не мог успокоиться: все воображал какой-то заговор против себя. А что, такое вполне возможно! Например, его бывшие враги (а судя по всему, в этой жизни он имел только врагов) объединились и подстроили такой разворот событий, при котором его собственная личность оказывалась прочно забыта и даже стерта, а на ее место, будто на какую-нибудь чистую доску, вписан новый человек по имени Антон Антонович Дебрский, дважды вдовец, имеющий дочь по имени Лапка… А кстати, что это за имя такое? Это забавная кличка, а не имя. Имени своей дочери он по-прежнему не знал. Дебрский поднапрягся, пытаясь сообразить, как ее могут в действительности звать, эту самую Лапку, однако в голову ничего не пришло, и он с мрачным удовлетворением кивнул. Это лишь подтвердило подозрения, что загадочная Лапка, очень может быть, вовсе не его дочь, а всего лишь часть заговора.
Он совершенно точно мог перечислить тех, кто входил в группу основных заговорщиков: вся та компания из «Вестерна» во главе с Красноштановым, потом – само собой разумеется! – Инна, бывшая основным источником сведений о нем, первой назвавшая его Антоном Антоновичем Дебрским.
Для удобства он решил пока не вспоминать настоящего своего имени (все равно не вспомнить!), а даже наедине с собой именоваться Дебрским. К тому же эта фамилия, более напоминающая некую кличку, ему все больше нравилась. Сочетание «Антон Антонович» по-прежнему не вдохновляло, а вот фамилия – весьма. Было в ней что-то такое… неожиданное, дерзкое, даже разбойничье. Это вам не Красноштанов какой-нибудь. И не Сибирцев.
Впрочем, нет, Сибирцев – тоже звучная фамилия и тоже дерзкая. Не зря же Антон не сомневался, что и доктор «Скорой» входил в число заговорщиков. Очень уж своевременно оказался он на месте катастрофы, которая кончилась физической гибелью неведомой Нины Дебрской и моральной – ее мужа!
Нет, ну в самом деле: разве человек без памяти – полноценный человек? Он все равно что мертвец. Это на руку заговорщикам, даже очень на руку! Как нарочно! А почему бы не предположить, что и его амнезия тоже нарочно подстроена? К примеру, Сибирцев вполне мог под видом какого-нибудь обезболивающего впрыснуть бесчувственному, обгоревшему человеку некое лекарство, после чего тот окончательно исчез как личность.
Да, дело было задумано очень серьезно и подстроено как надо, не считаясь с жертвами. Сгорели две машины, погибла Нина и еще один человек, водитель джипа. С жертвами вышла накладочка. Хотя очень возможно, что тот, из джипа, был обречен заранее, сознательно взял на себя роль этакого камикадзе…
«Камикадзе, камикадзе…» – мысленно повторил Дебрский. Он помнил это слово, но значение его представлял себе очень примерно. Однако он откуда-то знал, что, если не уверен в слове, его надо посмотреть в словаре.
В гостиной он видел два битком набитых книжных шкафа. Антон открыл дверцы и какое-то время просто так стоял, глядя на книги и вдыхая чуточку пыльный запах. И почему-то немного успокоился. Все-таки очень может быть, что он и впрямь жил в этой квартире, квартире Дебрского, потому что запах этих книг ему определенно знаком. Хотя, наверное, книги во всех книжных шкафах на свете пахнут одинаково, и это не довод!
Дебрский сразу увидел четырехтомный «Толковый словарь живаго великорусскаго языка» Даля и толстенный – Большой энциклопедический. Его поразило слово «живаго», поэтому он сначала вытащил третий том Даля, где была буква К, открыл – и тут же испуганно захлопнул. Это не для него!
С Большим энциклопедическим словарем дело пошло лучше. Он довольно быстро нашел слово «камикадзе», которое помещалось между «камизарами» (участники крестьянского плебейского восстания 1702–1705 годов в Лангедоке, Южная Франция) и «камилавкой» (головной убор, высокий, расширяющийся кверху цилиндр без полей, фиолетового цвета). Итак, «камикадзе» – по-японски «ветер богов», название летчика-смертника, действовавшего против кораблей противника во время Второй мировой войны.
Ну, он угадал совершенно правильно! Летчик или водитель – разница в данном случае невелика. Главное – смертник. То есть не исключено, что водитель джипа сознательно пошел на смерть, чтобы расправиться с Дебрским.
Секундочку… Его вдруг ударило такой догадкой, что в глазах потемнело. Секундочку! А что, если на самом деле он сам – водитель джипа? Не Дебрский, что бы ни означало это слово, а натуральный Камикадзе? Что, если их просто подменили в той неразберихе, которая царила на шоссе, пользуясь тем, что оба обгорели?
Антон быстро закрыл словарь, с усилием втолкнул его на полку и нервно заходил по комнате.
«Ловушка для Золушки, – почудилось, услужливо шепнул кто-то в самое ухо. – Ловушка для Золушки!»
А это еще что такое?
Уже освоившись с привычкой искать объяснение всему в словаре, Дебрский опять заглянул в шкаф – и вдруг увидел прямо перед собой эти слова: «Ловушка для Золушки». Его материализованная мысль была написана на книжном корешке. Итак, это название романа! Дебрский коснулся корешка пальцами, подумал и вытащил книгу. Сначала он листал ее стоя, потом отошел к дивану и сел, проглядывая страницы, что-то открывая для себя как бы заново, а что-то вспоминая настолько отчетливо, что чуть ли не половину книги мог пересказать, не перечитывая.
Это был французский детектив о грандиозной авантюре, в ходе которой две девицы боролись за богатейшее наследство. Сначала наследницей старой вздорной тетки официально считалась одна из них – по имени, вернее по прозвищу, Ми. Но ее подружка До решила сама стать наследницей и нашла союзницу в лице гувернантки Ми – Жанны. Авантюристки решили устроить пожар на уединенной вилле Ми, при этом несчастная наследница обречена была сгореть, а До следовало героически опалить свое лицо до неузнаваемости, так чтобы Жанна без опаски могла назвать ее потом Ми. И под этим именем До плавно втекла бы в права наследства, не забыв своей щедростью хитроумную и хладнокровную Жанну.
Однако вышла неожиданная накладка: Ми случайно узнала о собственном грядущем убийстве. Более того – она узнала и о том, что тетка, не менее вздорная, чем богатая, намерена сменить курс и изменить завещание в пользу До. То есть у Ми появились более чем веские основания незаметно войти в игру, переменить расстановку сил, героически обжечь лицо и выдать себя за До!
И все-таки этой храброй девчонке, которая очень понравилась Дебрскому, не повезло! Она устроила пожар, при котором До сгорела, однако сама Ми потеряла память, ударившись головой. Жанна, не знавшая о замене, уверенно назвала ее Ми, ну а потом выяснилось, что тетушка, умирая, исполнила-таки свою угрозу
