– Да уж. Ну посмотреть все равно посмотрим.
Выбрались из машины. От второй «Скорой» уже шел доктор Денисов в сопровождении двух своих фельдшеров. Помахал рукой:
– Привет, барышни. Давно не виделись.
У Алены, как всегда, при взгляде на его тонкое, породистое лицо стало легче на душе. В этом парне, несмотря на его внешность героя-любовника, было что-то надежное, основательное, внушающее спокойствие и уверенность: так и казалось, что все беды рассеются, когда красивый доктор своими длинными пальцами охватит ваше запястье, сосредоточенно прищурится, считая пульс, а потом скажет с чуточку насмешливым выражением:
– На самом деле не так уж и больно, верно?
Да, способность успокоить – великое дело для врача! Сейчас таланты доктора Денисова пришлись бы особенно кстати, если бы врачи не опоздали. Такая трагедия, надо же!
Впрочем, народ вокруг тела стоял тихо, никто не кричал, не бился в истерике.
– Пропустите, я врач, – сказал Денисов.
Света молча шла позади, признавая главенство реаниматоров, хотя линейная машина и приехала чуть раньше.
– Да ему теперь уже врач не нужен, – сказал кряжистый, крепкий старик, очень похожий по типу на деревенского кулака, какими их показывали в фильме «Тени исчезают в полдень». Даже борода у него была крестьянская, окладистая, не больно-то вязавшаяся с потертой кожаной курткой («Наверняка сын отдал свою старую!» – подумала писательница детективов) и придававшая деду несколько разбойничий вид.
Вообще вокруг тела толпились в основном старики: разгар дня, остальные на работе.
Денисов откинул простыню. Алена заранее собралась с силами: все-таки человек бросился с балкона, даже странно, что на простыне не видно кровавых пятен, – однако ни на лице, ни на теле самоубийцы не было ни капли крови, как если бы удар о землю не оставил никакого следа. Может быть, он затылком ударился? Нет, Денисов голову посмотрел – ничего…
– С какого этажа он упал? – спросил доктор, поворачиваясь к группе соседей. Света тем временем подошла к женщине, стоящей на коленях, попыталась приподнять ее, но та не давалась, бессильно никла, тихо, безнадежно стеная. Света махнула Косте – тот открыл чемоданчик, достал шприц, ампулу.
Соседи почему-то молчали, не спешили ответить на вопрос Денисова.
«Понятно, – подумала Алена. – Наверное, ниоткуда он не падал. Или кто-то ошибся, когда вызывал «Скорую», или нарочно приврал, чтобы машину поскорей прислали».
– Так с какого этажа?.. – повторил Денисов, но его перебил бородатый дед
– С первого, – проговорил он с видимой неохотой.
– С какого?!
– С первого.
– Бросился с первого этажа и убился насмерть? Вы что мне сказки рассказываете, господа? – фыркнул Денисов.
– Какие мы тебе господа?! – с возмущением уставился на него дед. – Вот моду взяли! Ты сам на себя посмотри, тоже господин нашелся. Штаны вон все обтерханные, скоро до дыр протрутся.
Денисов сначала посмотрел на свои длинные ноги, потом оглянулся с беспомощным выражением. Его брюки и в самом деле имели вид заношенный до неприличия, однако обольщаться на сей счет мог только человек, не имеющий представления о таком словосочетании, как «тертые джинсы».
Алена поймала его взгляд и улыбнулась с самым легким намеком на игривость. Денисов, как всегда, сделал вид, будто ничего не замечает и не понимает.
– Кто-нибудь видел, что произошло? – Света взяла инициативу в свои руки. – Костя, помоги женщине встать.
Фельдшер поставил чемоданчик и попытался приподнять женщину, которая все так же стояла на коленях, но она с силой вырвалась и легла. Просто легла плашмя на сырую землю.
– Ладно, подожди, – махнула фельдшеру Света. – Пусть полежит, немного в себя придет. Так кто видел?
– Я и видел, – с воинственным выражением ответил старик. – Я ж говорю, что он с первого этажа бросился. Вон оттуда. Вон его лоджия. – Он махнул рукой в сторону.
Все обернулись и внимательно посмотрели на самую обычную лоджию, забранную решеткой. Она поднималась над землей не более чем на полметра.
– И каким образом?.. – спросил Денисов очень осторожно.
– Я стоял вон там, – старик махнул на дверь подъезда, метрах в двух от лоджии. – Смотрю, идет Валька. – Он показал на тело, вновь прикрытое простыней. – Идет такой деловой, не шатается… Он ведь попивал, Валька-то. Попивал, да!..
– Да он уж месяца два не пил! – сердито перебила его маленькая, очень худенькая бабулька, похожая на внезапно и бесповоротно постаревшую Масяню. – Ты что, Савелий Спиридоныч! Он же заколдовался, то есть – закодировался!
«Савелий Спиридоныч! – чуть не взвизгнула от восторга Алена. – Неужели еще бывают такие имена?! Дас ист фантастиш! Точно – кулак!»
– Ну вот я и говорю, – снова насупился обидчивый «кулак». – Я же сказал, что шел и не шатался, по всему видать – трезвый.
«Эх, какая жалость! – огорчилась Алена. – По логике образа, он должен был сказать –
