Саввой. Савва тотчас же после службы в Успенском соборе устремился осматривать владимирские церкви, чтобы выяснить, какие из них нуждаются в поновлении, а Макарий, ещё в Москве понявший, что не для этого государь вызвал его во Владимир, вместе с царём по переходу прошёл с хоров в епископский дом, стоявший напротив великокняжеского терема по другую сторону собора. Здесь они долго беседовали с глазу на глаз. По завершении беседы велено было боярам, воеводам, князьям и всему воинству собраться на склоне высокого холма — так называемой Вознесенской горы, спускающейся к реке Клязьме. К собравшимся обратился митрополит Макарий:
— Господа и чада, послушайте Бога ради нашего смирения! Царь и великий князь, взяв в помощники Бога, Пречистую Богородицу и святых великих чудотворцев, идёт на своё дело земское к Казани. А вы бы, господине и чада, царю-государю послужили бы великодушно сердечным хотением и за святые церкви и православное христианство постояли бы крепко. Не ополчайтесь друг на друга гордостью, а объединяйтесь Христовою любовью ради получения щедрой награды от Бога, а от земного царя — чести, ибо горделивый удаляет себя от Бога и от людей. Государь же за службу вас хочет жаловать, а за отечество — беречь, и вы бы служили, сколько вам Бог положит, но чтобы розни из-за места никакой меж вами не было. Объединяйтесь любовью нелицеприятною, против врагов стойте мужественно, а будет кому с кем непригоже быть из-за местничества, то вы бы это в забвение положили, а государево бы дело земское делали, не с яростною мыслью друг на друга взирая, но с любовью. А как придёте с государева дела земского, то кто захочет с кем посчитаться по местничеству, тому государь счёт даст. И будь на вас наше смиренное благословение.
Воины со вниманием выслушали митрополита, а потом, став на колени, помолились Господу Богу. Царь, глядя на смиренно молящихся, вновь воспрянул духом.
По Московской дороге в сторону Владимира бойко катил посольский возок. Вот он остановился неподалёку от вершины Вознесенской горы, где во время молитвы стояли царь с митрополитом и ближними своими людьми, а из него выбрался дородный боярин Михаил Яковлевич Морозов с грамотой в руках. Он степенно направился к царю.
— С какими вестями прибыл, боярин?
— Привёз, государь, докончанье перемирное с Литвой.
— На кой срок перемирие?
— На пять лет, государь.
Иван Васильевич удовлетворённо кивнул головой: мирный договор с Жигимонтом Августом пришёлся к сроку. Теперь можно, не мешкая, идти к Казани. Царь шагнул вперёд, громко обратился к воинам, закончившим молиться:
— Михайло Морозов привёз нам добрую весть: с Литвой заключено перемирное докончанье сроком на пять лет. Повелеваю — завтра, в день Игнатия Богоносца, боярину Василию Михайловичу Юрьеву и окольничему Фёдору Михайловичу Нагому идти с нарядом в Нижний Новгород; царю Шиг-Алею с царевичем Едигеем и всем воеводам, собравшимся с людьми по городам, быть в Нижнем Новгороде в январе. Видя запустение в бывшем стольном граде Владимире, обветшание церквей и во всём небрежение, повелеваю: для поновления и украшения соборной церкви Успения Богородицы нанять особых людей; набрать из жителей Владимира церковных сторожей, которые бы охраняли древние соборы. Митрополичьи строители — плотники и каменщики — займутся поновлением их, а лес для пречистой поставит Санничская волость Владимирского уезда.
В день Иоанна Крестителя[195] царь выступил из Владимира, через одиннадцать дней был в Нижнем Новгороде, а накануне Власия[196] подступил вместе со всеми войсками к Казани. Сам он расположился у Кабана-озёра, а царю Шиг-Алею и большому полку велел стать против города на Арском поле. Царевичу Едигею приказано было занять место у Поганого озёра. Строители тотчас же стали возводить туры, которые медленно двинулись к городским стенам.
Но тут, как и прошлый раз, началась ужасная непогодица. С юга подули сильные ветры, нагнали набухшие влагой облака, из которых хлынули проливные дожди. Непомерная мокрота затрудняла действия осадных орудий и пушек. Царь стоял у города одиннадцать дней, и всё это время было очень тепло и сыро. Малые речки и ручьи вышли из берегов, стали непреодолимым препятствием на пути войск, поэтому подступить к городу было невозможно.
Имелась и другая причина неудачи русского войска: местнические споры, начавшиеся во Владимире, продолжались в Нижнем Новгороде и под Казанью. Кого с кем ни пошлют на какое дело по приговору без мест, тотчас же возникала ругань и вражда между начальными людьми, отчего всякому делу была поруха. Видя такое нестроение, царь пошёл от Казани прочь, во второй раз ничего не добившись.
Придя к устью реки Свияги, войско остановилось на отдых. Мысль о том, что дважды ходил он к Казани без всякого успеха, угнетала государя. Иван Васильевич приказал явиться к его шатру царю Шиг- Алею и воеводам, участвовавшим в казанском деле. Обращаясь к ним, он сказал:
— Хочу по примеру отца своего великого князя Василия Ивановича, основавшего в устье реки Суры Васильсурск, построить в устье реки Свияги город ради казанского дела и притеснения татар.
— Хорошо удумал, государь, — похвалил Шиг-Алей.
От устья реки Свияги до Казани всего 37 вёрст, поэтому новый город мог иметь важное значение для укрепления русских в Поволжье.
— Коли вы одобряете моё намерение, следует выбрать место для города.
— Я хорошо знаю устье Свияги, а потому хотел бы показать место, подходящее для постройки нового города, — предложил Шиг-Алей.
Тотчас же сели на коней и направились вслед за татарским царём.
— Гляди, государь, вот место, достойное для твоего города.
Иван Васильевич посмотрел туда, куда указал ему Шиг-Алей, и увидел гору, поросшую лесом, расположенную в двух верстах от места впадения Свижи а Волгу. Место ему понравилось.
— Эта гора называется в народе Круглой.
— Быть здесь городу Свияжску! Надобно как можно быстрее возвести его, сегодня же и приступим к делу.
Воеводы недоуменно глянули на молодого царя: кто же зимой города строит? Хоть и потеплело за последние дни, а земля-то ещё мёрзлая, копать такую несподручно. Да и не на строительство шли, а на брань, надо бы прежде поменять мечи на топоры.
— Повелеваю дьяку Ивану Выродкову с детьми боярскими идти на Волгу, в Углицкий уезд, в отчину князей Ушатых и там рубить лес для церквей и городских стен и везти его на судах вниз по Волге до этого места.
Решение было разумным. Дьяк Иван Выродков был хорошо известен как строитель военных укреплений, — не так давно им была построена крепость на Невельском озере — город Невль. Согласились бояре и с тем, чтобы взять лес для постройки нового города из владений ярославских князей Ушатых. Во- первых, этот лес из Углича легко можно доставить по Волге к Свияжску, а во-вторых, князья Ушатые хотя и спесивы, да бодливой корове Бог рогов не дал — маловлиятельны они, никто из них, кроме одного Семёна Романовича, принадлежавшего к старшей ветви ярославских княжат, не стал боярином.
— Сюда же по весне явятся царь Шиг-Алей с двумя главными воеводами — князем Юрием Булгаковым и Данилою Захарьевым и возведут новый город.
Двойственное чувство владело старым Шиг-Алеем. Дивился он разуму девятнадцатилетнего царя, стремился помочь ему в устроении нового города. Но хорошо ли будет от того его единоверцам, казанцам? Ясно, что плохо. А ведь он, Шиг-Алей, по крови бусурман, и смерть его не за горами. Что скажет ему Аллах, когда он умрёт?
ГЛАВА 20
Далеко окрест убежала слава Ниловой пустыни, основанной Нилом Сорским, которого в молодости звали Николаем Майковым. Сначала он жил в Москве, добывал хлеб перепиской книг. Монашеская жизнь с
