Велесу…
А заправляли у них всем старцы — волхвы. Они говорили людям, когда и как молиться, давали от имени богов советы и накладывали наказания — одним словом, обладали полной и всеобъемлющей властью.
На месте будущей Чертольской улицы находилось языческое капище, и главным тут был волхв по имени Ворон. Как говорит предание, был он могучим магом, и подчинялись ему не только люди в деревне, но и звери в лесу, и все местные ручьи и реки, природные силы этой земли. В Чертольском урочище была у Ворона своеобразная религиозная школа для детей. Ребятишки жили при капище: волхву прислуживали и обучались тем премудростям, какие он сам знал.
Однажды явился в здешние места князь-христианин с дружиной, стали дружинники притеснять и обижать языческих варваров, отнимать у них земли и требовать себе дани по праву сильного. Чужие люди с чужими обычаями с добром не приходят, а как пришли — так и встретили… Много крови пролилось с обеих сторон, но княжеские дружинники в искусстве войны преуспели больше, чем простые охотники и землепашцы.
А чтобы Ворон со своими чарами не мешал, решили дружинники разорить его гнездо. Пока старик был в отлучке, набежали на языческое капище воины, пожгли идолов и остатки их сбросили в реку, а детей — учеников Ворона — перерезали.
Князь обрадовался, объявил: «Христианское городище построим тут, Божий храм. Отныне не будет здесь места языческой нечисти!»
Вернувшись, волхв Ворон нашел в своем доме окровавленное пепелище, вместо жизни — смерть. Ужаснулся старик, разъярилось сердце его от горя.
Ничего никому не сказав, поднялся он на холм и сложил, как следовало по его закону, жертвенный костер. И заполыхал огонь на холме.
Отовсюду было его видно. Собрался народ, и князь со своей дружиной приехал посмотреть, что горит. И тогда разгневанный Ворон закричал, и все его слышали:
— Проклинаю!.. Ничему на этой земле отныне не стоять! А ну, Сивка да Ленивка… Ройте!
Свистнул, ударил посохом оземь, и ручейки, бежавшие по краю холма (которые и прозывались в народе Сивка и Ленивка), слились в один обильный ручей у самых ног волхва. Новый единый поток вздыбился, разлился рекой… И нырнул под землю! И холм пошатнулся.
Заворчало что-то внутри холма. Предание говорит: все, кто был при этом, грозного подземного рычания перепугались, на землю повалились…
А волхв Ворон страшно захохотал и прыгнул в жертвенный костер. Сгорел дотла.
По преданию, с тех самых пор подземный ручей Черторой ходит под холмами Москвы, ворочается, роет. То тут, то там обрушивает дома.
И ведь на самом деле ничего толком на той злосчастной земле не стоит. Алексеевский монастырь бывший по камешкам разнесли. Храм Христа Спасителя взорвали — построили бассейн. Потом бассейн убрали — снова храм поставили. Такое в Чертолье проклятие.
Старик замолчал.
Светлана испуганно смотрела на мужа.
— Не знаю, Павел, как тебе, а мне эта квартира не слишком понравилась. Знаешь, пока вы в подвал ходили… — Она долго тянула паузу, не решаясь сказать. И, наконец, выпалила: — Там такие кошмарные трубы! Ревут. Шуму от них, знаешь. Владельцы эти трубы, наверно, с революции не меняли.
Павел пожал плечами.
— Да… в общем-то, и подвал у них не ахти. Страшненький. Хорошо, что ты его не видела!
Молодые переглянулись.
— Ну, зато у вас: мир и согласие! А это всего важнее, — заметил старик.
Спустя полгода Павел и Светлана случайно узнали, что стена клубного дома, в который они так и не въехали, дала трещину: Черторой проявил себя.
Кладенец
В 1974 году в музейном комплексе дворянской усадьбы Останкино производили плановую реконструкцию и ремонт некоторых сооружений, в том числе — поправляли фундамент беседки-ротонды. За последние сто лет беседка эта сильно углубилась в землю, грозя вскоре окончательно обрушиться.
Работы по укреплению фундамента доверили бригаде из троих человек; двое — простые мастеровые люди — каменщики и один дядя-Вася-на-все-руки.
В первый же день работникам этим несказанно повезло. Пытаясь оценить степень неустойчивости фундамента, кто-то из них колупнул крошащийся камень в стене — и тот рухнул. Из небольшого отверстия выкатился прямо под ноги бригаде какой-то железный кругляшок. Оказалось, монета. Старинная. С непонятными надписями не по-русски. И — золотая.
— Вот это фарт, а, робя?! — восхищенно присвистнул один из бригады, мордатый Сашок. Дядя Вася, как самый старший и лицо ответственное, меланхолично попробовал монету на зуб и сказал:
— По закону все найденное должны сдать государству. Наша здесь только третья часть. Кажись…
— Ну ты скажешь еще, Василий! — изумился третий, которого звали Жоржик. — Что тут сдавать?! Шутишь?! Делить надо, э?!
— Да уж, дядя Вася. Ты не шути так. Сдавать тут нечего! Тут и делить мало, — поддержал Сашок.
— Если только еще найдем… Тогда посмотрим, э?! — подмигнул Жоржик.
Дядя Вася пожал плечами: мол, как хотите, я не настаиваю.
— Коллектив высказал общее мнение: копаем дальше и делим на троих! — ликующе заключил пройдоха Жоржик. Договорились найденное сокровище доверить на хранение дяде Васе, а потом, как выйдет оказия, продать все и деньги поделить.
За четыре года до этих событий случилась одна громкая история, о которой трубили все газеты Советского Союза. Она у многих была на слуху: в Ипатьевском переулке столицы строители отыскали под фундаментом сносимого здания клад испанского серебра — около 4 тысяч монет общим весом свыше 70 кг. Монеты, отчеканенные когда-то в Испании и американских колониях: Мексике, Боливии, Колумбии — сдали в государственный музей. Нашедшие получили вознаграждение от государства: 25 % стоимости клада. Деньги строители разделили поровну и были счастливы такой неожиданной «премией».
Этот случай вдохновил многих официальных и самодеятельных кладоискателей затеять настойчивые поиски сокровищ, потому что ясно: в московской земле еще много кладов зарыто. История города полна бурных моментов, когда люди пытались спасти нажитое добро, упрятывая его подальше в потайные места.
Вот почему, найдя одну золотую монету, работяги в Останкино раззадорились и развеселились, понадеявшись отыскать еще.
Но тут возникли препятствия.
После перекура все трое спустились вниз, к провалу в фундаменте, оглядели отверстие, поковырялись в нем и, ничего больше не найдя, разделились и пошли в разные стороны, чтобы как следует осмотреть постройку.
Спустя пять минут они должны были обойти беседку и снова сойтись возле входа, у разрушенной лестницы.
И каково же было изумление Жоржика и дяди Васи, когда они, двигаясь ко входу, неожиданно увидали, что их третий молодой напарник Сашок бежит, выпуча глаза, в лес, в сторону от беседки!
