продолжала Роксана, — но больше всего мое сердце страдает за тебя, мой мальчик. Я сама лишь недавно узнала, что и ты стал неугоден царю. Он хочет спровадить тебя подальше от Понта, чтобы в будущем передать власть Фарнаку, своему любимцу. Ты можешь мне не верить, Митридат. Тогда твое прозрение будет горьким, ибо данный жребий всегда хуже взятого своей рукой.
В голосе Роксаны послышался неприкрытый намек. Митридат вскинул на нее осуждающие глаза.
— Ты предлагаешь мне поднять оружие против отца?
— Я предлагаю тебе, Митридат, стать царем Понта. Войско тебе верит, и оно пойдет за тобой. С войском ты победишь своего отца-тирана и без кровопролития. Его просто все оставят, когда увидят, что сила на твоей стороне. Так уже было однажды, когда твой отец в молодости отнял власть у своего младшего брата. Того тоже все покинули: и слуги, и телохранители, и даже жена…
— Мне нужно подумать, — сказал Митридат, нахмурив красивые брови.
— Раздумывать и колебаться нет времени, — нервно произнесла Роксана. — Мужчина ты или нет?
— Понту угрожают враги, а я в это время затею распрю с отцом? Так тоже не годится, — недовольно промолвил Митридат. — Сначала нужно разбить колхов и подавить восстание на Боспоре.
— А по-моему, эти восстания тебе на руку, мой юный царь, — изогнув черную бровь, многозначительно заметила Роксана. — С колхами нужно не воевать, а взять их в союзники. Это твоему отцу они враги, но не тебе. Умей же воспользоваться случаем, Митридат.
— Все равно, я должен подумать хотя бы до утра, — произнес Митридат усталым голосом.
Роксана поняла, что племянник желает остаться один. Она тотчас встала из-за стола, чтобы уйти.
— Если ты не чувствуешь в себе решимости оружием добыть себе трон, то найди в себе силы хотя бы отомстить за мать, — сказала на прощание Роксана.
Эта ночь была самой мучительной в жизни Митридата-младшего. Человек, всегда вызывавший у него глубокое уважение, вдруг обрел черты злодея. После всего сказанного Роксаной кровное родство с ним теперь казалось Митридату постыдным. Оно воспринималось им чем-то вроде кары богов. Он был возмущен двуличием и подлостью отца. Сколько раз он слышал из его уст прекрасные отзывы о своей матери, видел волнение на его лице, когда воспоминания касались последних дней жизни Антиохи, умершей, по словам отца, «от неизвестной болезни».
Митридат еще мог как-то объяснить и оправдать влечение отца к родным сестрам, но сластолюбие к родной матери — такое не укладывалось у него в голове! Он мог понять и принять жестокость отца к врагам, но не желал понимать его жестокость по отношению к своим близким. И конечно же, Митридата обеспокоило то, что сын Монимы, если верить Роксане, оказался для отца предпочтительнее его самого.
«Фарнаку не бывать наследником царства! — мстительно размышлял Митридат. — Мой отец заплатит кровью за кровь и смертью за смерть! Отец казнил мою мать, за это я убью Фарнака и отниму у отца царство! Роксана права, случай открыл мне глаза и теперь я сам выберу свой жребий».
Летняя ночь пролетела быстро.
Утром, направляясь в покои Роксаны, Митридат случайно столкнулся в одном из залов дворца с двумя евнухами, один из которых нещадно колотил другого кулаками. При этом он гневно приговаривал:
— Как ты смеешь, негодяй, поднимать руку на царского наследника, доверенного тебе для воспитания! Ты обнаглел, полагая, что царь Митридат далеко отсюда? Так знай, навозный червь, что я здесь «глаза» и «уши» нашего царя! Ты поплатишься за свою дерзость…
Митридат схватил евнухов за шиворот и растащил в разные стороны.
Он сразу узнал Вакхида, доверенного евнуха царя, приставленного к Мониме. Другой евнух, более молодой, был незнаком Митридату. От толчка сильной Митридатовой руки он не удержался на ногах и теперь, сидя на полу, размазывал по лицу кровь, текущую из разбитого носа. Избивший его Вакхид стоял у стены. Испуганный внезапным появлением Митридата Младшего, он замолк и постарался придать своему лицу добродушное выражение.
В нескольких шагах от происходящего стоял стройный кудрявый мальчик лет девяти. Это и был сын Монимы, виновник ссоры. В больших светло-карих глазах Фарнака не было испуга, скорее любопытство, а при виде Митридата Младшего в коротком красном хитоне с обнаженными мускулистыми руками в детских глазенках появилось еще и восхищение.
— Так ты говоришь, Вакхид, Фарнак является наследником трона, — обратился к eeiryxy Митридат, мрачно сдвинув брови, — а кто, по-твоему, я?
— Ты тоже наследник царя, о Великолепнейший! — льстиво улыбаясь, промолвил Вакхид. — Чем больше наследников у нашего славного царя, тем крепче его держава.
— Наследников у моего отца, конечно, много, — заметил Митридат Младший, — но наследник трона — один. Кто же он — я или Фарнак? Отвечай! — повысил голос Митридат, видя, что Вакхид медлит с ответом. — Ты явно знаешь то, чего я не знаю.
— Не нужно относиться всерьез к моим словам, брошенным сгоряча, о храбрый Митридат, — пролепетал Вакхид. — Я назвал Фарнака наследником лишь для того, чтобы сильнее воздействовать на этого негодяя. — Вакхид кивнул на молодого евнуха. — Только и всего. Истинным наследником царства, несомненно, являешься ты, о Лучезарный!
— Неправда! — вдруг вскричал юный Фарнак и смело шагнул к Вакхиду. — Ты лжешь, евнух! Мама говорит, что это я — наследник царства. А он, — мальчик ткнул пальцем в Митридата, — будет моим полководцем и наместником Каппадокии.
— Замолчи! — зашипел на ребенка Вакхид. — Что ты мелешь, глупый! Мама говорит… Мало ли что она говорит?! — Он взглянул на Митридата и виновато улыбнулся. — О Неподражаемый, не придавай значения этому детскому лепету. Мальчишка сам не знает, что болтает!
— Мне следовало бы прикончить и тебя и Фарнака, жаль, я не взял свой меч, — сказал Митридат, и по выражению его глаз было видно, что он не шутит. — Но я не стану торопиться с этим, все равно все вы скоро окажетесь в моей власти!
Круто повернувшись, Митридат зашагал прочь, оставив оцепеневшего и побледневшего Вакхида.
Последние сомнения рассеялись в душе Митридата после случившегося. Он вызвал к себе своего друга эллина Дейонека.
— Слушай, Дейонек, — обратился к нему Митридат, — ты ведь родом из города Фасиса, что лежит на побережье Колхиды. Ты даже похвалялся как-то, будто знаешь наречия колхов.
— Одно из наречий, — поправил Митридата Дейонек, — да и то не очень хорошо.
— Ты еще утверждал, что у тебя есть гостеприимны среди знатных колхов, так ведь?
— Не у меня, а у моего отца, — опять сделал поправку Дейонек.
— Твой отец по-прежнему живет в Фасисе?
— Да.
— Немедленно отправляйся к отцу, — решительно промолвил Митридат, — денег на дорогу я тебе дам. Садись на корабль, так будет быстрее.
— Но зачем? — недоумевающе спросил Дейонек.
— Сейчас объясню, — сказал Митридат.
Митридат открыл Дейонеку свой замысел, по которому он хотел через Дейонека связаться с вождями колхов.
— Пусть колхи заявят моему отцу, что готовы сложить оружие, но при условии, что я стану царем над ними, — молвил Митридат. — Не скупись на обещания вождям, Дейонек. Если мой замысел удастся, я осыплю золотом и тебя, и предводителей колхидских племен.
Дейонек внимательно выслушал Митридата, затем произнес, качая головой:
— Думается мне, Митридат, ты затеваешь опасное дело. Подумай, можно ли доверять колхам? И как отреагирует твой отец на все это?
— И Зевс когда-то затевал опасное дело, выступив против отца Кроноса, — усмехнулся Митридат, — зато впоследствии стал царем богов.
Роксана, когда узнала, с какой целью Митридат отправил Дейонека в Колхиду, не смогла скрыть бурной радости. И прежде чем поцеловать племянника, произнесла проникновенным голосом:
