– Лев Николаевич, вы поезжайте домой. Давайте вызовем такси.
– Да что вы, ни в коем случае! – запротестовал Профессор. – Его надо ждать бог знает сколько, да еще и не дозвонимся. Вам, наверное, неприятно меня видеть… Я и так доставил вам столько хлопот. Не знаю, что на меня нашло. Впервые в жизни я готов был поднять руку на человека.
– Да ну его, – устало махнула рукой Ирина. – Мне тоже очень хотелось дать ему по физиономии.
– Вы совершенно правильно сделали, Лев Николаевич, – поддержала ее Евстолия. – Это поступок настоящего мужчины!
– Вы думаете? – изумился Профессор.
– Несомненно! Пойдемте ко мне, у меня есть телефон, там и вызовем такси… если хотите. Кстати, утром это будет гораздо дешевле.
– Нет, я лучше домой пойду, – попробовал было возразить Лев Николаевич. – Я и пешком, в конце концов…
– Сейчас на улицах полно пьяных хулиганов, – возмутилась Евстолия. – Вот и товарищ Петрухин подтвердит.
Она смотрела на участкового так пристально, что он просто вынужден был кивнуть и пробормотать что-то насчет роста уличной преступности в праздничные дни.
– Вот, вы слышали?! К тому же вы не выполнили свой фант. Вы должны пойти ко мне и… ладно, можете ничего не приносить. Честно говоря, я даже не знаю, лежит у меня на столе что-нибудь или нет. Сейчас выясним.
Евстолия прихватила одежду Льва Николаевича, сунула ему под мышку портфель и решительно развернула его в сторону входной двери. Но пока она открывала свою, Профессор неожиданно вернулся в прихожую и шепотом сказал Ирине:
– Извините меня великодушно, Ирина Ивановна. Я позвоню вам как-нибудь, если позволите?
Ирина кивнула. Лев Николаевич опять вышел вслед за Евстолией, но снова вернулся и громко сказал, обращаясь уже ко всем:
– А я ведь знал… про Козьмодемьянск. Еще на первом курсе узнал. Но не мог расстаться с детским осознанием причастности… Глупо. Простите. У вас, Маргарита Сергеевна, будет все хорошо, иначе просто быть не может, поверьте мне. А вам, уважаемый товарищ Петрухин, я желаю успешно сдать сессию. Вы совершенно правильно делаете, что учитесь. С Новым годом вас и…
Протянувшаяся из-за двери рука дернула его за полу, и печальный Профессор окончательно и бесповоротно исчез из Ирининой квартиры, хотя и несколько комичным образом.
– Да… – ни к кому не обращаясь, пробормотала Рита. – Я тоже пойду.
– Ритуля, ну куда? – всполошилась Ирина. – Оставайся, давай спать ляжем, если ты устала. Ну, пожалуйста…
– Ир, не сердись. Я завтра приду. Если проснусь до вечера, – устало попросила Марго. – Я так вылетела из дома, что свет не погасила, и хорошо, если дверь толком закрыла.
– А как вы поедете? – озаботился Петрухин.
– Я на машине. Да не волнуйтесь, я доеду. Я не пила. Если бы я еще пила, я бы давно с ног свалилась. Не обижайтесь на меня, ладно? И с Новым годом вас…
Рита соврала. Никакой машины у нее не было, она приехала сюда на такси. Да она не смогла бы сесть за руль в таком состоянии – а вечером было еще хуже. Она сейчас позвонит одному из своих юристов и попросит отвезти ее домой. Конечно, это свинство с ее стороны, но ведь на что-то же нужны подчиненные. К тому же у него язва, он не пьет, поэтому всегда всех развозит после корпоративных вечеринок. А если не дозвонится – и черт с ним, пойдет пешком. Полезно прогуляться по морозцу. Ей было ужасно стыдно перед Ириной. Было бы лучше, если б Ирина ругалась, возмущалась… А она так обрадовалась ее появлению. И почему она вбила себе в голову, что этот идиот Буликов свалил к ее Ирине, как будто мало других на свете? Почему она решила, что Ирина на такое предательство способна? Вот уж правда, по себе людей не судят. Наверное, она сама увела бы мужика у лучшей подруги, не задумываясь. Хотя кто знает. Мужиков-то много, а Ирина у нее и вправду одна. Мужики того не стоят. Берешь вроде стoящего, а на поверку выходит такая дрянь, как Буликов. Голодранец и есть, ведь пока вместе работали, он был при деньгах – а психология голодранца. Захотелось ему, видите ли, стать настоящим мужчиной. Мальчик вырос. Как будто есть мужчины настоящие и контрафактные.
Профессиональный термин неожиданно привел Марго в рабочее состояние, и она обнаружила, что стоит посреди двора, сжимая в руках сотовый телефон. А перед ней стоит… Шустрый. Молчит и смотрит вопросительно – ждет, когда она вернется из своих мыслей.
– Опять вы? – усмехнулась Рита. – А как же Вера? И «Зимний сад»?
– Да это я так… прикололся, – нехотя сознался Шустрый. – Верка с любовником своим на Гоа. Все куда- то слиняли, я не хотел один Новый год встречать, как лузер, вот и приперся к вашей подруге. С деловым предложением. Я ее раньше знал… по работе. Она ничего… А столик и вправду заказан. Я вас и жду. Глупо, конечно, но, думаю, вдруг вы ночевать не останетесь – и вот. Как чувствовал! Пойдемте, а?
– Нет, – отказалась Рита. – Сил нет.
– Они вас выгнали, что ли? – догадался Шустрый. – Блин, в пятом часу…
– Что вы, я сама ушла. Ирина просила остаться.
– А вы?
– А я не осталась. Понимаете, я виновата перед ней. Очень. И если она еще расспрашивать начнет, что да почему, я соврать не смогу, а правду скажу – вообще свиньей выглядеть буду. Вот и сбежала.
– Вы никогда не будете выглядеть свиньей! – убежденно произнес Шустрый.
– Вот это комплимент! – порадовалась Марго. – В жизни таких не слышала. Не то что этот сказал… старлей, как его? Ну, фант ему выпал – комплимент. Это ведь он в мой огород камень, насчет энергичных…
– Да черт с ним! – отмахнулся Шустрый. – Много он понимает! Мне же фант выпал ваше желание выполнять, а вы сказали, чтоб я вас домой отвез. Можно, я отвезу? Или у вас другое уже желание?
Шустрый смотрел так просительно, что Марго не выдержала и улыбнулась:
– Нет, желание прежнее. Поехали домой. Вы на машине?
Забравшись в уютное тепло нагретого салона, Марго вполне оценила навороченный «мерс», не хуже, чем у нее самой (а ведь о мужчине вполне можно судить по его машине), и расслабилась: а чем черт не шутит, он – Шустрый, она – Мамай, два сапога пара. К тому же мальчик смотрит на нее с таким смешным обожанием! И так готов к услугам. Ну что ж, поможет пережить уход Буликова, раз она запасных вариантов так и не удосужилась подготовить. Пока сойдет и этот. А там видно будет. Тем более, фант выпал, а Рита верила в счастливую судьбу и в хорошие приметы.
Про отражение в стекле она же не знала.
Ирина и Петрухин, оставшись одни, какое-то время молча стояли в прихожей. Потом Ирина, спохватившись, предложила:
– Хотите кофе? А то я уже просто с ног падаю. Как-то странно кончился вечер. Хотя, впрочем, начался он тоже странно.
– Это точно, – согласился Петрухин. – За кофе спасибо, не откажусь. Если можно.
– А вот Лев Николаевич сказал бы: «Сидите-сидите, я сам все приготовлю», – засмеялась Ирина.
– Он хороший человек, порядочный. Зря вот только ходит по таким объявлениям.
– Он впервые. От отчаяния. От одиночества и никомуненужности, – заступилась Ирина. – Вы подождите, пожалуйста, в комнате или в кухне. Я переоденусь. Надоело мне в этом платье.
– Нет, что вы! Платье отличное, – возразил галантный участковый. – Я такого никогда не видел.
– А оно из музея. Евстолия Васильевна принесла. И свое тоже, – пояснила Ирина.
– То-то я смотрю… – непонятно подытожил Петрухин.
– Она вернет! – поспешно заверила его Ирина. – После праздников.
И ушла переодеваться. Платье почему-то перестало ее развлекать. И стало как-то неловко сидеть, все время хотелось что-то поддернуть или поправить. Гости ушли, праздник кончился, и Ирина сразу почувствовала себя ряженой. Недаром она всегда не любила первое января: голова болит, спать надоело и вставать лень, недопитое шампанское, которое пить нельзя и вылить жалко, вчерашние салаты, немытая посуда… И все, что еще вчера казалось таким осмысленным и важным, первого января не имеет ровным
