Раздумывая о собственной судьбе, мечтая увидеть Райли и гоня от себя мучительный страх за него, Глория покорно ехала за Джастисом. Каждое движение лошади причиняло острую боль, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы повернуться и оглядеть окрестности. Но вокруг не было ничего, кроме пустынных прерий, покрытых пожухлой осенней травой. Ее охватило разочарование. Она не выдержит этой бесконечной тряски и просто не доживет до встречи с таинственным сеньором Калдероном из Мексики. А о том, чтобы его убить, даже и говорить нечего. Думать иначе – значит просто обманывать себя.
Глория боялась за Райли и не хотела, чтобы он рисковал жизнью. Но сомнений не было – как только он узнает о том, что ее похитили, он тут же примчится на помощь и убьет Джастиса.
Глядя на веревку, которой были связаны ее запястья, Глория напомнила себе любимую мамину присказку: «Господь помогает тем, кто сам себе помогает». Повторяя про себя эти слова как молитву, Глория принялась теребить и тянуть узлы веревки, морщась от невыносимой боли. Время от времени Глория поглядывала на своего мучителя.
Если ей удастся освободить руки, она сможет воспользоваться веревкой как оружием и напасть на Джастиса. Если внезапно накинуть веревку ему на шею и посильнее затянуть… Нет. При всем желании она не могла представить себя убийцей. Глория начала размышлять о том, что она знает об этом человеке, который везет ее в Мексику на верную смерть, словно ягненка на бойню. И все это ради денег. Джастис убил ее родителей. Да, Катрин и Джей-Си по-прежнему остались для нее мамой и папой, хотя и не были родными по крови. Он убил их, и это из-за него Ханна и Джейси сейчас в опасности.
Он заслуживает смерти. Эта мысль заставила Глорию с новой силой наброситься на веревку, пытаясь подцепить хотя бы один узелок, всего один. Тщетные попытки лишь придали ей решимости. Если бы в ней было больше ярости, тогда, возможно… Глория затаила дыхание – узел начал поддаваться. Она взглянула на плоды своих трудов и нахмурилась. Действительно ли узел поддался, или ей это только кажется? Она бросила украдкой взгляд на Джастиса. Он, ни о чем не подозревая, ехал впереди. Просунув кончик пальца в петлю, Глория судорожно вздохнула, думая о том, что одно неловкое движение способно свести на нет все ее усилия.
Набравшись храбрости, она согнула палец и едва не расплакалась, когда он свободно пролез под веревку. Хлюпая носом и моргая, не в силах поверить в такую удачу, Глория потянула за петлю и осторожно ослабила ее. Именно этот узел удерживал ее запястья крепко привязанными к луке седла. Если у нее получится ослабить петлю настолько, чтобы сдернуть ее с седла, она сможет освободить руки. Единственное, что ей требуется, – это время.
Но неожиданно Дейзи начала спотыкаться и замедлила шаг. Глория подняла голову и увидела, как Джастис дергает вожжи и провисшая веревка натягивается точно струна. Нет, только не это! Узел, распутанный после стольких мучительных усилий, теперь был затянут крепче прежнего. «Все стало еще хуже, стоило мне вмешаться. И так происходит со мной всякий раз после отъезда Джейси». Эта мысль окончательно добила Глорию.
Она замерла и устало закрыла глаза. Может быть, ей не удастся спастись и она примет смерть от руки бандитов? Она слишком слаба, чтобы бороться. Силы неравны. Ее усилия тщетны, и нет никакой надежды.
Открыв глаза, она увидела, как Джастис подносит ко рту флягу с водой. Глория невольно провела языком по пересохшим губам. Сделав большой глоток, бандит взглянул на пленницу, но она, не желая показывать, как велика ее жажда, опустила глаза. И вдруг настроение ее изменилось, и она едва удержалась от смеха. Ну сколько можно впадать в отчаяние? Глория покосилась на Джастиса – тот не сводил с нее настороженного взгляда. Сейчас бандит показался Глории не столько грозным, сколько смешным, с этим его скошенным подбородком, морщинистой шеей и нелепой шляпой, которая была ему велика. Она прикусила губу, изо всех сил пытаясь сдержать смех, который буквально рвался наружу. Ей нельзя было сейчас поддаваться порыву. Во-первых, стоит ей расхохотаться, и она не сможет уже остановиться. Кроме того, если она начнет смеяться над своим мучителем, он запросто может ее застрелить.
Она отвернулась и уставилась на простирающуюся перед ней прерию. Неожиданно ей пришло в голову, что, хотя ее душевные силы, может быть, и ослабели, ей по-прежнему хочется жить. Потому она и не стала дразнить бандита. Значит, она выживет, несмотря ни на что. А Джастис умрет. Она вздохнула, и в глазах ее появилась решимость. Она убьет этого негодяя.
Она должна сделать это, раз уж приходится выбирать между своей жизнью и жизнью Джастиса. Потому что ей хочется жить. У нее есть Бидди и сестры. Еще у нее есть ранчо – мечта мамы и папы о лучшей жизни для своих детей. Хозяйство Лолесов должно стать процветающей фермой, райским уголком, и Глория позаботится о том, чтобы в нем звенел счастливый детский смех.
Эта мысль напомнила ей о Райли и их любви. Сейчас он, должно быть, где-то рядом, он ищет ее. Глория чувствовала это. Она вскинула голову, стараясь сдержать слезы. Какая женщина захотела бы умереть, если бы ей предстояло провести жизнь с таким человеком, как Райли? Какая женщина не посчитала бы за счастье стать его достойной?
– Хотите пить?
Глория вздрогнула и настороженно посмотрела на бандита. Джастис стоял совсем близко и протягивал ей флягу с водой. «Глупо проявлять сейчас упрямство и строптивость», – решила она и покорно кивнула:
– Да, спасибо.
Охотник поднес к губам Глории флягу и наклонил. Она жадно пила воду, глоток за глотком. Она и не подозревала, что ее мучит такая жажда. Джастис убрал флягу до того, как она успела ее опустошить. Вода потекла по лицу Глории на одежду, и пленница опустила голову, прижав подбородок к груди, пытаясь задержать и слизнуть капли влаги. Не обращая внимания на эти тщетные и неуклюжие попытки, Джастис закрыл флягу и убрал. Закрепив ремешок фляги, бандит, вместо того чтобы продолжить путь, повернулся в седле и принялся разглядывать Глорию. Сердце ее учащенно забилось. «Что теперь?» Связанной и измученной, ей оставалось только ждать решения своей участи и быть ко всему готовой. Вдруг Джастис нахмурился, как если бы ему в голову пришла какая-то неприятная мысль.
Неужели он заметил, как Глория пыталась ослабить веревки? Изо всех сил стараясь сохранять безразличный вид, она собрала всю свою волю, чтобы не смотреть на луку седла.
– Я не имею ничего против вас, мисс Глория, – неожиданно выпалил охотник, нарушая тишину.
Она изумленно подняла брови.
– Ничего против меня? – потрясенно повторила она.
