«А что мне от этого?! — справедливо возмутится Хромой Стив. — Я потерял прежнюю силу. Зарабатывать как прежде не мог. Лет пять нищенствовал… Но бог вразумил пароходную кампанию. Она мне назначила пожизненную пенсию — 12 тысяч долларов в год…»
Этой части его рассказа, как правило, никто не верил. Над ним насмехались. Нашлись такие, кто его называл Враль Стив. Чтобы положить конец издевательствам. Хромой Стив как-то, изрядно напившись, вынул из комода припрятанную им официальную бумагу, выбежал на улицу и, горячо размахивая ею, как вымпелом, орал:
— Смотрите, сукины дети! Читайте!.. Знайте, что Стив не врёт…
Действительно, на бланке одной из малоизвестных фирм, над подписями и печатями, говорилось примерно следующее: такому-то-такому, Совет такой-то пароходной кампании за оказанную ей услугу учреждает пожизненную пенсию… Если по правде и начистоту, Стив не знал, когда, какой кампании и какого рода услугу он оказал.
Это знал только Рыжий Пума — Герман Марон, который, уехав из Сан-Диего, вовсе не сгинул. Такие, если не гибнут, — не исчезают… Мёртвой хваткой зверя, природной сметкой и крепкими кулаками он сумел вырвать себе кусок под солнцем. Империя Марона кое-что значила в Америке. А теперь… Теперь Герман Марон чувствовал себя обложенным со всех сторон волком. Нет, его еще не ранили и лапы его не угодили в капкан, хотя они так и прут в него.
Парни Роберта Мерфи тянутся к горлу, а он ничего не может поделать. Им запросто по рукам не ударишь… Как выяснилось, они из нового Отдела спровоцированных стихийных явлений, учрежденного ООН, и находятся в двойном подчинении — комиссара. Интерпола и Генерального секретаря лиги наций. С одним он в давней вражде. К другому нашел, казалось бы, верный ход, а тот не далее как сегодня утром послал его эмиссара к самой что ни на есть чертовой матери. Сказал, это-де первое и его личное задание на новой службе и пока не закончится следствие, он ничего определенного решить не может. Вдобавок на прощанье, видимо, для передачи ему, Марону, сунул этот вонючий документ. Текст Конвенции. Марон снова, пожалуй, в десятый раз, уткнулся в него.
— Тьфу! Тоже мне умники! — Марон плюнул на лист развернутого им документа.
«Этот гаденыш Бен прозевал пьяницу-взрывника и того тут же сцапал Макарон… Как теперь открестишься от этого чертова племени черномазых? — размышлял Герман. — Если бы окачурилосъ всё племя — все 409 дикарей — проблем не было бы».
Но шестеро остались в живых. Они успели уйти из деревни. Теперь есть кому свидетельствовать, что люди Краузе, директора химического завода, среди которых находился и этот взрывник, и Бен, и представитель Пентагона Кристофер Пич, и он, Марон, за 20 минут до их странной кончины находились в племени. Они подтвердят, что накануне сюда, к вождю, приезжал Бен. Он просил, чтобы вождь завтра к 10 часам утра всех своих соплеменников собрал на площади. С ними будет говорить приехавший из Штатов хозяин, то есть Марон. Несколько раз предупреждал — обязательно всех, чтобы не было обидно тем, кому не достанутся подарки… Взрывник улучил момент и у самого порога лачуги вождя подсунул под циновку малюсенький тюбик с радиоуправляемым устройством.
«Чем был начинен этот вдвое меньше спичечного коробка тюбик?… О его содержимом знал только Банг… Почему среди них находился вояка из Пентагона — сотрудник управления новых видов вооружений?… Кто поверит, что он, давнишний приятель Марона, оказался здесь случайно, а не для того, чтобы присутствовать на испытании нового оружия?..»
Герман глубоко вздохнул. Таких вопросов Скарлатти задаст ему с десяток. И он не сможет на них вразумительно ответить. А на днях в Пентагоне ему заявили, чтобы Криста он в это дело не впутывал. В довершение ко всему сегодня Бен привез еще худшее известие. Исчез Терье Банг. Ведь он сто раз предупреждал не спускать с изобретателя глаз…
«Упустил, подонок!» — скомкав в руках Конвенцию, снова взъярился Марон, повернувшись к поверженному Фолсджеру.
«Курица!» — зло подумал он о дочери, встревоженной квочкой прыгающей возле мужа. Ловко убрала повисший хомутом на его шее стул, помогла встать на ноги и, что-то кудахча, совала под нос пузырек.
Марон вплотную подошел к стоявшему спиной Бену.
— Все собрала, курица? — спросил он дочь.
— Что все, папа? — сбитая с толку его вопросом, пролепетала она.
— Его шарики. У него их и так не хватает. Может, какой закатился под шкаф?..
Окончательно придя в себя, Фолсджер тряхнул головой и вдруг сильно, не глядя, локтем, что есть силы двинул тестя в живот. Резкая боль и осекшееся дыхание сложили Марона пополам, но не лишили чувств. Он видел, как Бен проводил удар ему в лицо снизу вверх. Удар был сильным, но не таким, чтобы мог свалить с ног. Поднаторевший в более жестоких потасовках, Рыжий Пума ждал его и по опыту знал, что противник, уверенный в своем превосходстве, сейчас беззащитен. Он открыт. И в этих случаях дыхания ждать не следует, оно должно прийти по ходу. Тяжелое тело Марона рыжей молнией метнулось в сторону Бена…
Дочь дико закричала. Её Бен, словно поднятый на холку могучим, свирепым быком, какую-то долю секунды смотрел почти с потолка, с безвольно отвислым ртом и лицом, искаженным жутким удивлением, а потом вместе со столом и стульями полетел в другой конец комнаты. Придавленный столом, Фолсджер лежал без малейших признаков жизни.
Тяжело дыша, Марон посмотрел на дочь. Бледная, с вытаращенными от страха глазами, она, чтобы не кричать, обеими ладонями зажала рот.
— Все обойдется, Паола, — тяжело дыша сказал он. — Приведешь его в порядок и через полчаса пусть придет ко мне…
Потом, повернувшись к своему телохранителю, все это время стоявшему здесь с каменным лицом, приказал:
— Помоги ей. А потом приведешь его. Разговор у нас не кончен.
