скользит по просторам сознания. А вот и он. Теперь я различаю его гораздо лучше, он внимательно смотрит на меня и спрашивает:
— Избираешь нестандартный путь для того, что бы выйти? — Намекает о том, что выход вообще-то сверху, а я здесь разлеглась на камушке; шевелятся у него только губы, звуков он не издает практически никаких. Я понимаю его и без звука, меня тоже так разговаривать учили.
Киваю в ответ на его вопрос.
— Помоги. — Отвечаю так же бесшумно, как и он.
Он склоняет голову. Быстро обшаривает глазами камень, видимо видит в темноте так же хорошо, как и я и преград для него не существует. Он наклоняется, упирается руками в глыбу и аккуратно вытягивает ее. Все, просим всех на выход.
Свет, несмотря на то, что он лунный, больно бьет по глазам. Опять боль, ну когда же это все кончится, думаю я, в очередной раз, проваливаясь куда-то к лешему…
Пробуждение опять-таки не из приятных. Как всегда. Везет мне последнее время на провалы в памяти. Представьте, каждое пробуждение, как после глубокого запоя. Не очень приятно. Ненадежно, если можно сказать так. Свалился там, а очнулся в совершенно незнакомом месте.
Вот и я, после своего долгожданного оживания, не открывая глаз, пыталась сообразить, где я нахожусь. Как ощущения, спрашиваю я свой многострадальный организм. Вполне нормально, кстати, воздух явно пошел на пользу. Воздух? Только теперь я понимаю, то, что мне в лицо бьет слабый ветерок, а слух улавливает привычный перестук копыт. От такого неожиданного поворота дела я раскрыла глаза. Ох, и зря же я это сделала. Глаза, от солнечного света, моментально заслезились, и я поспешила закрыть их. Что я успела увидеть? Да вроде ничего, только чей-то черный рукав, рукав с пуговицей, и зелень на заднем фоне. Ну да, он меня вытащил оттуда. В смысле человек, а не рукав. Хотя какой он человек, ехидно говорю самой себе.
— Спасибо. — Не открывая глаз, говорю я, рукав, а точнее рука в нем чуть качается, как будто подтверждая. Рукав на моем животе, а на животе, да и на всем моем теле, какая-то драпировка. Имитирует одежду… весьма неуспешно, надо заметить.
— Где мы? — Спросила я, не особенно надеясь на ответ.
— В полудне пути до Серого Перевала. — Ответил он.
— Спасибо. — Зачем-то повторила я и попробовала открыть глаз. Удачно. Сильно щурясь, я внимательно осмотрела многочисленные холмы вокруг нас. И тут до меня доходит. Серый Перевал в двух днях полета от Немого Замка, то бишь моей бывшей темницы. А прибавить к этому многочисленные горы, леса и речки разделяющие эти два пункта… То ли это лошадка чересчур бойкая, то ли я была без сознания… три дня… с половиной. Во черт.
— Что случилось? — Озадаченный голос моего попутчика дал мне понять, что я сказала это в слух.
— Да так, по мелочи… — Я, наконец, рискнула открыть второй глаз. — Сколько я без сознания?
Мои размышления подтвердились. Ну что ж, логический вывод, хочу кушать, и в кустики. Или наоборот? Конечно, смешно говорить о том, что я хочу кушать после трех месяцев голодания. Да и переваривать желудку нечего. Об этом я скромно поведала моему спутнику. Он задумался, вначале мне показалось, что его полет мыслей будет не в мою пользу, но нет. Он хоть и не охотно, начал искать место для привала.
Место он нашел довольно хорошее, на пригорке — если спуститься, речка. Далековато речушка, но с пригорка отбить наступление неприятеля гораздо легче, чем снизу. Зачем я это подметила? Да так, привычка. Он, все еще придерживая меня, соскользнул с седла. Следом за ним я попыталась повторить этот трюк. Но не тут то было. Мышцы, мгновенно вспомнив, что такое боль, завязались в узелки. И как это он сумел посадить меня на лошадь так, что боль не трогала меня? Он, заметив мою гримасу, быстро стянул меня с лошади и дотащив до ближайшего дерева прислонил к нему. Развернувшись, начал благоустраивать место, а я впервые сумела рассмотреть его.
Высокий, худой, но очень гибкий, лет тридцати, хорошая осанка. Черные волосы с проседью до плеч собранные в хвост, прямой лоб, высокие скулы, опять таки прямой нос. Сплошные прямые резкие линии. Глаза светло-серые, почти белые, странное сочетание с волосами, редко встречается. В общем, лицо слишком жесткое, резкое. Одет он легко, по погоде. Штаны, грязного коричного оттенка, полотняная рубаха, тяжелые ботинки со шнуровкой, ремень, на который прикреплен мелкий, двухзарядный арбалет, надо полагать с болтами. В голенищах ботинок по нескольку метательных ножей. Маловато, прикинула тут же я, у меня побольше было, все-таки люблю я метательные ножи и пластины… О чем я? Так вот, поверх всего этого коричнево-серо-зелено-синий (читай в скобках: серо-буро-малиновый), явно не первой молодости, плащ. За спиной двуручный меч в ножнах, заслуживающий внимания, несмотря на простой черен. Интересно, как он его вынимает? Впрочем, пластика у него хорошая, вытянет как-нибудь. А еще лошадка. Гибкий, молоденький жеребец, весь черный. Вот и все. Одним словом — Герой. Только неправильный какой-то. Или это только мне так кажется?
Если уж я начала описывать людей, (или нелюдей?) может, и себя опишу заодно?
Нет, наверное, не имеет смысла описывать мое теперешнее состояние. С правой руки полностью сдернута кожа, на левой многочисленные рубцы и выдернут ноготь с мизинца, многочисленные язвы, левая нога вывихнута, ступня, при этом, сидит чуть криво, на лице три тонких шрама, нос сломан, ухо слегка изрезано, спину жутко ломит из-за раскаленного железа. Очень верно все высчитал палач, именно из того места у меня растут крылья при смене облика. Я даже думать не хочу, какая боль будет сопровождать каждую трансформацию. Что, продолжать описывать свои достоинства, или как?
Приглядевшись, я рассмотрела на себе широкую рубашку (я ее за драпировку приняла), темного оттенка, кое-где пропитанную моей кровью. Юбку заменял какой-то кусок простыни, опять таки местами виднелись кровавые пятна. Лодыжка аккуратно замотана, на руке тоже внушительная повязка. Хотя по мне, на солнышке все лучше заживет, зря он замотал. Но то, что на мне есть одежда, уже само по себе радовало, помниться из подземелья я выходила в каких-то лоскутках, которые из-за крови прилипали к телу.
— Как к тебе обращаться? — спросил он меня. — Имя есть? — Я, подняв глаза, посмотрела на него. Идиотский вопрос, конечно есть.
— Юна. — Не спрашиваю, как его зовут, знавала я когда-то расы, которые не считают нужным представляться. Но он отвечает:
— Ямик. — Странное имя, такие были у северян. Примерно два столетия назад, если верить нашим, зельЛанским преподавателям по истории народов.
— Ты с севера? — Спросила я, только для того, чтобы подтвердить свою догадку.
— Да. — Ясно, без комментариев. Разговор не клеится.
— Куда ты направляешься? — Без особой надежды на ответ спросила я.
— К Белым Озерам, — Он поднял голову, на мгновение, отвлекаясь от костра, который пытался разжечь, и опять отпустил. — Затем в Зелень Град.
Н-да… Тяжелый экземпляр, неразговорчив. Или это он только с незнакомыми тетечками себя так ведет?
А какие у меня планы-то, может мне по пути с ним?
Итак, изначальный план был до предела прост: ЗельЛан — Немой Замок — ЗельЛан. И все. Планировалось, при удачном уходе из замка пересечь весь путь по воздуху. Естественно, сейчас все планы рушились, т. к. летать я, несомненно, не смогу. Значит надо вылечить спину и попробовать вернуться в ЗельЛан. Я бы и сама вылечила бы, но тут на лицо серьезная проблема. Фишка в том, что, железка была не только раскалена, но еще и зачарована. Если бы чары были направлены только на спину, я бы и сама попробовала бы разобраться, подлечить себя, но зачаровывал железяку сильный маг, примерно первой категории, именно поэтому, моя магия была просто подавлена. И вообще, надо полностью себя восстановить, и магию, и летные качества, только потом показываться на глаза Правителю. Лишь бы только не беспокоились, да, хорошо бы весточку послать, чтобы не психовали раньше времени. Значит, до восстановления сил, я свободна как плевок в полете, и мне в принципе по барабану, в которую из четырех сторон переться. А если я к Ямику напрошусь в попутчицы, пообещав при этом отработать свое спасение, он меня возьмет? Ну, я решила, че тянуть, спросила его.
