В придворном «Походном журнале» за январь 1725 года было записано: «28-го в 6-м часу пополуночи в 1-й четверти его императорское величество Петр Великий представился от сего мира от болезни, урины запору». Тело Петра для траурных и прощальных церемоний было перенесено в Большой зал. Таким образом, предназначенный для свадебных торжеств зал стал «Печальным залом».
Овдовевшая императрица Екатерина I приказала для назначенной при помолвке свадьбы к маю 1726 года построить в Летнем саду, на берегу Невы, большой зал. В строительный сезон этого же года сооружение с таковым залом было возведено…
Герцог Карл-Фридрих увез свою молодую жену из Петербурга в северогерманский Киль в 1727 году, где она родила ему через год принца Карла— Петра-Ульриха. Того, кто стал впоследствии русским императором Петром III. Герцог, так и не дождавшись возвращения ему Шлезвига, пристрастился к вину. Хорошие отношения между супругами не сложились. Анна Петровна скончалась от чахотки, тоскуя по родным местам. Екатерина II писала об этом: «Ее сокрушила тамошняя жизнь (в Киле.
Анна Петровна завещала, чтобы ее похоронили в Петербурге — подле отца. Там, где некогда звучали покорившие ее сердце серенады.
Королевские гобелены для царского дворца
В XVIII веке любили и понимали язык аллегорий — язык художественных образов и иносказаний. Произведения искусства подчас не только украшали здание, но и рассказывали о заслугах его владельца. Вспомним скульптурные группы «Самсон» в Петергофе и «Мир и изобилие» у Летнего дворца Петра I. В Зимнем дворце императора Петра большая тканая картина, изображавшая описанную в Евангелии рыбную ловлю апостола Петра, напоминала посетителям об удачном завершении предприятия, задуманного хозяином дворца. И не иначе как с Божьей помощью.
Поездка Петра I за границу в 1716–1717 годах отличалась от первой, которую он совершил десять лет назад в составе русского посольства под именем урядника Петра Михайлова. Теперь позади были Полтава и Гангут — прославившие его настоящее имя. В Париже Петра принимали уже как главу победоносной великой державы и старались показать ему все, что могло быть ему интересно.
Одной из таких достопримечательностей оказалась и «Королевская гобеленовская мануфактура». Здесь известные мастера вручную разноцветной шерстью и шелком по натянутой основе создавали тканые копии с картин и картонов, писанных знаменитыми художниками. Изящные гобелены — так именовались ковры, выпускаемые этим государственным заведением, — были очень дороги и предназначались для украшения королевских дворцов и подарков.
И.И. Голиков в своей книге «Деяния Петра Великого» так описал день 1 мая 1717 года: «…был монарх в славной гобелинской фабрике, смотрел работу сию и все в ней находящееся с великим вниманием и удивлением.
Его Величеству поднесены были в подарок, от имени правительства, четыре прекрасные картины, ценимые в 60 000 талеров, вытканные с наилучших картин славного Жувинета и представляющие рыбную ловлю Св. Петра, воскресение Лазаря, исцеление расслабленного и изгнание из храма торгующих, из коих все фигуры были в рост человеческий». Полученные подарки были кстати: принимая их, Петр, наверное, подумал, что они смогут украсить его Зимний дворец.
Зимний дворец Петра I располагался там, где Зимняя канавка соединяется с Невой (на месте нынешнего Эрмитажного театра). Во время пребывания Петра в Париже начали строить для дворца на набережной Невы новый двухэтажный корпус — до соседнего участка корабельного мастера Федосия Скляева. Центр дворца украсил торжественный четырехколонный портал, за которым на втором этаже в этой части дворца был устроен Большой зал. Данное Петром указание разместить там гобелены (размером 7,5х5,5 метра каждый) определило размеры зала.
В своем дневнике камер-юнкер Ф.В. Берхгольц (служивший у герцога голштинского, соискателя руки царевны Анны Петровны) в октябре 1723 года записал: «…осматривал комнаты в императорском зимнем дворце, которые вообще очень малы, однако необыкновенно красивы и теплы; есть там также большая императорская великолепная зала, но еще не совсем готова». Берхгольц посетил тогда еще не полностью отделанный зал и потому не мог видеть главное его украшение — гобелены, подаренные королем Франции хозяину этого дворца.
О гобеленах свидетельствует известный сподвижник Петра Феофан Прокопович: «…стены в той сале преизрядными шпалерами, на которых некия чудеса Христовы зело искусным мастерством были украшены». Это воспоминание архиепископа было вызвано уже печальным обстоятельством — кончиной Петра I: гроб императора был установлен в Большом зале дворца. 16 марта 1725 года состоялись похороны. Гроб вынесли из среднего окна зала, для чего снаружи были сделаны специальные подмости. По невскому льду печальная процессия двинулась к Петропавловской крепости…
Прошло несколько лет. В 1732 году императрица Анна Иоанновна при возвращении в Петербург остановилась уже в бывшем доме генерал-адмирала Апраксина — первом от Адмиралтейства по набережной. Так появился «Новый зимний дворец». Сюда были перевезены дворцовые убранства, в том числе и гобелены из старого Зимнего дворца. И.И. Голиков, живший во времена Екатерины II, рассказывая о гобеленах, подаренных Петру I, сообщал об их дальнейшей судьбе: «Сии картины всегда хранились с великой бережливостью, и за несколько еще перед сим лет оными украшены были три стены покоя в Императорском зимнем дворце в Санкт-Петербурге».
Здесь гобелены были, очевидно, до пожара 1837 года, после которого от дворца остались одни стены. При пожаре все дворцовое имущество выносилось и складывалось на площади. Затем гобелены были положены в кладовую, на хранение — вместе с другими коврами…
Вспомнили о существовании тканых картин уже много лет спустя, когда приближалось празднование 100-летия Академии художеств. Александр II решил подарить Академии гобелены, в их числе и известные нам петровские. Гобелены оказались поврежденными временем. Подряд на реставрацию, «хоть и убыточную для него», согласился взять мастер Прево — «желая показать свое мастерство».
К юбилею Академии обновлялось, перестраивалось и ее знаменитое здание. Круглый зал, расположенный на западной оконечности торжественной академической анфилады, решено было предназначить для заседаний Совета Академии. Профессор Ф.И. Эпингер, составлявший проект, решил украсить его стены подаренными гобеленами. Из девяти таковых гобеленов четыре представляли собой картины одной, «евангельской» серии, и выбор определился: именно эти четыре ковра можно было удобно разместить по периметру круглого зала.
В зале была установлена скульптура работы С.И. Гальберга, изображающая Екатерину II, держащую в руках свиток — академические устав и привилегии. Зал стал называться также Екатерининским.
