– Да, меня интересует твое мнение – мнение барда. Будешь отвечать, как бард, клянешься? «Как бард?!»
– Спрашивай меня о чем угодно, принц Ланселот из Лангедока! Я давал клятву барда и отвечу на любой твой вопрос, насколько позволят мои знания.
Сикамбриец усмехнулся и приложил палец к губам.
– Расскажи мне все, – велел он, – об Артуре и Меровии. Что они замышляют? Мне бы хотелось понять, что задумал этот си.., сикамбрийский петушок.
Сердце у Корса Канта ушло в пятки.
«О боги Рима! Он выудил у меня клятву, и теперь я должен разглашать тайны! – Корс Кант почувствовал, как кровь хлынула ему в лицо. – О чем я думал? Что он у меня спросит, как звать прекрасную принцессу? Или его интересует, что принцесса Гвинифра принимает мышьяк, чтобы у нее щечки были белее? Ну и тупица же я!»
Бард вскочил. Ему казалось, что его окружила стая гончих, что псы вцепились в него, и каждый тщится уволочь его в свою сторону.
«Тупица! Никчемный полубард! И что теперь? Растрепать Ланселоту, иноземному принцу, что на сердце у моего господина? Или ничего не сказать ему, и тем нарушить клятву барда?»
Корс Кант тихо опустился на табурет. Ланселот напомнил ему о том, о чем мог бы и не напоминать.
– Ты поклялся сказать мне правду, сынок. Не становись лжецом.
«Лжец или изменник. Какой замечательный выбор!» Корсу Канту вдруг нестерпимо захотелось, чтобы здесь оказалась Анлодда. Но в следующий миг он уже от всего сердца порадовался тому, что ее здесь нет. Даже вышивальщица вряд ли полюбила бы такого безвольного мужчину!
Сикамбриец стоял и молчал. Корс Кант попробовал было заговорить, но слова застревали у него в горле.
«Бард без чести, – звучал у него в ушах голос Мирддина, – это всего лишь тот, кто распевает на потеху песенки». А потом он услышал голос самого Артуса: «Если ты не верен самому себе, ты не можешь быть верен мне».
Корс Кант понурился. Ему казалось, что в следующее мгновение он умрет.
– Я.., я скажу тебе все, о чем ты спросишь государь.
У него не было выбора. Бард приговорил себя своим же собственным языком.
Глава 15
– Чего хочет Артус, я знаю, – сказал Питер. – Но почему он остановил свой выбор на Меровии?
Старая полицейская уловка – сделать вид, будто что-то уже знаешь, и тебе нужно только подтверждение. На самом деле Питер, конечно, не знал ровным счетом ничегошеньки.
– Ну конечно, на Меровии, а на ком же еще! – яростно воскликнул бард. – Длинноволосый правит Сикамбрией точно так же, как Артур – Британией, и оба учились в Риме. И оба страшатся той беспросветной ночи, которая падет на их земли, как только уйдут римляне.
«Римляне? – подумал Питер. – Какое Артуру дело до драпающих римлян?»
А Корс Кант продолжал развивать мысль:
– И потом… Меровии – он же королевский крови.., а ты знаешь, что это значит.
– Да, да, давай ближе к делу, парень.
Королевской крови! Наверняка «королевская кровь» – это значило больше, чем быть королем, в противном случае с чего бы этим словам придавал такое значение парень при дворе самого короля Артура?
Он надеялся, что с уст барда сорвутся еще хоть какие-нибудь намеки, а пока решил сильно на него не давить. Вести допрос – это особое искусство, а у Питера не было даже подобающих инструментов художника – угрозы ареста, страха наказания, возможности лишить сна, прибегнуть к изоляции, да и вообще само понятие преступности в данной ситуации отсутствовало. Оставалось рассчитывать на хитрость.
– Ну… – неуверенно проговорил Корс Кант. – Точно не знаю, но.., а ты сам не разумеешь, в чем суть замысла?
– Хочу услышать об этом из твоих уст. Корс Кант. Как ухитрился эта скотина Меровии втянуть нашего полководца в пучину римских пороков?
Ланселот – вернее, Питер – задохнулся, закрыл рот. Это чьи же, интересно, слова вдруг сорвались с его губ? «Не мои, это точно, я Меровия совсем не знаю!» Чувство было отвратительное – как будто кто-то или что-то внезапно завладело его голосом.
Корс Кант испуганно продолжал – похоже, не заметил резкой вспышки.
– Думаю, Меровии и Артус хотят объединиться, дабы восстановить Pax Romana на западных землях, причем сделать это они желают сами, без вмешательства новой римской церкви.
Питеру пришлось сильно сдержаться, чтобы не вскочить со стула. Восстановленная Римская империя, управляемая королем Артуром и французом! Это же безумие.., и этого уж точно никогда не было – не было в том прошлом, к которому привык Питер.
В голову пришла кошмарная мысль: а не изменили ли он и Селли историю уже одним тем, что оказались в этом времени?
Он заставил себя дышать ровнее и понадеялся на то, что бард не замечает его метаний.
– Что им мешает? И к чему вся эта таинственность? Корс Кант, прищурившись, смотрел на Питера, обдумывая ответ. Вид у барда был такой, словно он только что пережил крайне неприятную встречу и
