до начала соревнований.
– Кажется, он доволен, – заметил я, кивая в сторону принца. – Еще бы, получить нечто куда более ценное, чем сейф.
– Но куда подевался ларец? – не унималась Маша. – Ты ведь следовал за королем. Интересно, как вообще кому-то удалось ограбить Его Величество, если ты постоянно был рядом?
Я сердито посмотрел на нее в ответ. Кому нравится признавать собственную оплошность, даже если она случилась во имя правого дела. Мне меньше всего нравилось, что моя репутация в очередной раз пострадает. Лицо Маши смягчилось – она пожалела о том, что допустила резкость в мой адрес. Ей было искренне меня жаль. Что, кстати, тоже не менее обидно.
– Маша, – довольно резко обратился к ней я. – Возможно, кто-то и считает меня непогрешимым, но я не могу быть одновременно в самых разных местах. Согласно плану грабеж должен был состояться посреди густых зарослей на другой стороне холма. Грабители наверняка уже давно поджидали в засаде. Откуда мне было это знать. Ведь тропинки, по которым должны были проехать охотники до начала соревнований, были закрыты для посторонних лиц.
– Верно, – согласилась Маша. – Скажи, а ты не заметил на земле отпечатков чьих-либо ног? Ты можешь хотя бы сказать, в какую сторону ушли грабители? – не унималась она.
– Маша, – ответил я ей, набравшись бесконечного терпения. – Ты видела этих ребят? Неужели для тебя главнее, куда подевался приз? Вон даже король, и тот не слишком-то переживает. Кстати, вельфа меньше всего интересовала эта чудо-жестянка. Ему ведь ничего не нужно, кроме твоей воспитанницы. Как и ей – ничего, кроме него, если я, конечно, по-прежнему хотя бы что-то смыслю в подобных вещах. И это куда лучший результат. Не вмешайся воры и не унеси они ларец, все было бы куда прозаичнее. А главное, Глори лишилась бы удобного предлога предложить себя в качестве главного приза.
– Ой! – До Маши дошел ход моих мыслей. Она от удивления открыла рот и посмотрела на меня с уважением. – Ты, как всегда, прав, зеленый ты мой и чешуйчатый. Ведь если бы не грабители – кто бы они ни были, возвращаться принцу Боширу домой с пустыми руками. Нет, я все-таки круглая идиотка! Ведь я рада тому, как все завершилось!
– Никакая ты не идиотка. Просто ты еще не видишь всей картины.
В эту минуту к нам присоединились Нунцио и Глип. Мы с Нунцио обменялись заговорщицкими взглядами. Глип подскочил ко мне, норовя в очередной раз обслюнявить языком.
– Кыш, не мешай!
Я оттолкнул поганца в сторону.
– Всей картины? – Маша наклонила голову. – Или ты хочешь сказать, что тоже причастен к этому делу? А? Признавайся!
Я положил руку на грудь и принял вид оскорбленной невинности.
– Маша, как только у тебя язык поворачивается говорить такие вещи? Нет, я просто в шоке!..
– В тот день, когда ты будешь в шоке, ты, сентиментальная ящерица… – Она даже прищелкнула языком, потом задумалась. – Полагаю, ты все-таки не видел, куда они скрылись. А то давай догоним нахалов, отберем у них ларец, а потом преподнесем его Глори в качестве свадебного подарка.
Я поморщился.
– Маша, если мне не изменяет память, я прибыл сюда, чтобы оказать тебе услугу личного характера, а вовсе не ради розысков какого-то пропавшего сундука с сокровищами. Я уже и без того, сидя в седле, до волдырей натер свой бедный многострадальный зад. С меня хватит, я уже внес свою лепту в процветание любви на Брейкспире. Пойдем-ка лучше в замок. Готов поспорить, там произносят тосты за счастливую пару. Я бы тоже не отказался от бокала вина.
– Да и я, честно говоря, тоже, – рассмеялась Маша и, взяв меня под руку, повела к дворцовым воротам. – Я тоже.
