позиций против один враг, но при этом собирай силы против другой. «Тактика обороны» — вот какой называется этот книжка. Когда читать, все простой получается, а в жизни, наверный, так не бывать.
— Да, в жизни так легко не получается, — кивнула Супермалявка. — Знаешь, эту фразу можно было бы сделать девизом Легиона — по крайней мере, именно руководствуясь ею, живут многие подразделения. Нам повезло: у нас командир не такой, как все, правда, Клычина?
Клыканини хрюкнул — совсем по-кабаньи. Правда, человек, плохо знакомый с волтонами, мог бы и испугаться, заслышав этот звук. Но Супермалявка знала, что это хрюканье можно приравнять к негромкому смеху.
— Больший, чем повезли, — сказал Клыканини. — Капитаны, наверный, какой-то большой ошибка делай, за что его посылай в наши рота. Только наши капитаны — он не на шутку умный бывай, это я серьезный говори. Он нам показывай, что мы моги бывай самый лучший рота в Легион, и заставляй много трудиться, чтобы это так и случайся. Я так думай: наши капитаны — самый лучший командиры в Легион.
— И я так думаю, — кивнула Супермалявка. — Но только ты не забывай, у него врагов полным полно, и не только за пределами Легиона. Мамочка мне говорила, что в генштабе все зубами скрипят из-за того, как их наш капитан одурачил, и все мечтают его проучить. Ну, и нам тоже достанется заодно, само собой. Пока что мы как-то худо-бедно выкарабкивались изо всех передряг, но я все время с ужасом жду, когда же гром грянет.
— Какой это — «гром грянет»? — непонимающе спросил Клыканини. — Это когда такой бывать?
— Да я не в буквальном смысле сказала, Клычок, — усмехнулась Супермалявка. — А в том, что мне все кажется, что нас того и гляди перебросят в какое-нибудь по-настоящему тухлое место. В горячую точку, к примеру, или еще куда-то, лишь бы нашему капитану не поздоровилось.
— Такой не моги бывать, — невозмутимо отозвался Клыканини, — потому сейчас не бывай никакой война нигде. — Ты напрасный волноваться, Малявка.
— Может, и так, — вздохнула Супермалявка. — Но ты не забывай, война закончилась совсем недавно. Насколько я слышала, как раз после ее окончания капитану и досталась длинная соломинка — его направили командовать нашей ротой. Вот уж не знаю, слышал ты об этом или нет, только народ поговаривает, будто бы он уговорил пару пилотов обстрелять вражеские корабли. Все бы, как говорится, ничего, да только эти корабли делегацию доставили на церемонию подписания мирного договора. А галактика очень большая, Клычище, и где угодно, когда угодно может запросто снова вспыхнуть война, и нас могут послать сражаться.
— С кем мы сражайся? — искренне изумился волтон. Наверное, он смотрел на подругу с большим сомнением, но наверняка судить об этом было трудно, так как глаза его прятались под непроницаемо темными очками, защищавшими их от губительного дневного света. — Нету никакой враги. Места хватай для все существа — не то, что на древний Земля до того, как люди придумывай космический полеты. Никакой смысл воевать.
— Да? А на что тогда, скажи, Космический Легион сдался? — Супермалявка подбоченилась и, прищурившись, уставилась на своего напарника-великана. — Да если на то пошло, зачем тогда нужна регулярная армия, космический флот? Знаешь, получается, что наше правительство с утра до ночи деньги на ветер швыряет, содержа такой штат военных, если войн больше не предвидится. Но я не об этом хочу сказать. Даже если никакой войны не будет, уж эти штабные крысы найдут, как подгадить нашему капитану, из шкуры вон вылезут. Клыканини снова хрюкнул.
— Капитаны не одинокий. Пускай генералы придумывай пакость для наш капитан, но мы не давай эта пакость происходить, потому что беда для капитаны — это наш беда тоже.
— Вот тут ты прав, Клычище, — кивнула девушка. — Ты только вот о чем не забывай: генералам чаще всего плевать с самой высокой колокольни, как живется простым солдатам — в беде они, или им очень даже хорошо. Мы для них — всего лишь пушечное мясо. Вот этим-то от них так и отличается наш капитан. Он о нас заботится, потому что в глубине души чувствует, что он точно такой же, как мы. Так что мы о нем тоже позаботиться должны.
— Мы обязательно позаботься о нем, — решительно кивнул Клыканини. — Так что пусть громы гремят, мы не маленький, не испугайся.
— Вот это ты хорошо, Клычок, сказал, — улыбнулась Супермалявка. — Ну, а теперь, когда мы с тобой приняли такие важные решения, почему бы нам с тобой не смотаться в пивную и не прохладиться немного?
«Старый аглицкий паб» — пивную, расположившуюся в подвале казино «Верный шанс», никто никогда официально не возводил в ранг ротного питейного заведения. Тем не менее, тут всегда можно было встретить отдыхающих легионеров. Одни потихоньку выпивали, другие во что-то играли или бросали в мишень дротики, и все болтали о таких вещах, о каких во все времена болтают все солдаты всех армий на свете во время, свободное от несения службы. Легионеры, конечно, не возбраняли и гражданскому населению захаживать в пивную (попробовали бы они сделать это открыто, капитан бы им показал!), но гражданское население быстро поняло, что к чему.
Нынче вечером в пивной было особенно многолюдно. В разных углах собрались группами легионеры. За одним столом шла жаркая игра в «тонк». Пока больше всех везло Стриту, но до конца еще было далеко. Страсти разгорались, ставки шли вверх. За дальним столиком в углу Док и Усач играли в более интеллектуальную, но никак не в более спокойную игру: шел блицтурнир по шахматам. Рядом с ними ерзали на стульях легионеры, мечтавшие сыграть с победителем. А в углу напротив царствовал Рвач. Он развлекал товарищей историями, в правдивости которых можно было засомневаться, но Рвач то и дело бил себя в грудь и клялся, что он сам там был и все видел (это в том случае, если он не бы непосредственным участником описываемого события). Среди слушавших Рвача была Ди-Ди, забежавшая передохнуть между двумя выходами, а еще Юниор, Супермалявка Клыканини. Вот только последний — вероятно, в силу недостаточной осведомленности в загадочности человеческой души, никаких сомнений в достоверности того, о чем повествовал Рвач не испытывал.
— И тогда я, стало быть, этому копу и говорю: «Да, я владелец этого дома». Только он чего-то на это не купился.
— А зачем ты хотеть коп покупай дом? — непонимающе уставился на Рвача волтон.
— Да не дом, Клык. Я хотел, чтобы он на историю мою купился, на то, что я наплел, ясно тебе?
Рвач нетерпеливо застучал пальцами по столу. Клыканини прерывал его рассказ вопросами подобного рода уже не в первый раз.
Клыканини непонимающе нахмурился.
— Ты хотел коп покупай рассказ? Коп был издатели журналы?
— О-о-о! — застонал Рвач. — Отвяжись, Клычара! — Остальные весело расхохотались. — Это же всё равно, что роботу выпивку загнать пытаться, честное слово! Дай, я до конца расскажу, а уж потом будешь вопросики свои задавать, ладно, непоседа?
— Никакие я не непоседа тебе, — обиженно пробурчал Клыканини. Рассказы Рвача он слушал далеко не по первому разу. — Я солидные волтоны. Хочу все знать, потому задавать вопросики.
Рвач развел руками.
— Ладно, я тебе все скажу, только потом, а то забуду, про что рассказывал. Ну, так на чем я остановился?
— Наверняка на полпути до кутузки, — подсказал кто-то сзади. Обернувшись, Рвач увидел Суси. Тот стоял возле стола и улыбался от уха до уха.
— Эй, дружище, сколько лет, сколько зим! — обрадовался Рвач. Он вскочил и обнял своего напарника. — Тебя ведь ядзуки похитили, и больше мы про тебя ничего не слыхали!
— Якудза, — поправил его Суси. — К тому же он был один. — Он, смеясь, тоже обнял товарища. — Да и не похищал он меня вовсе. Просто мы с ним уединились, чтобы потолковать о делах. Между прочим, все прошло именно так, как мне и хотелось.
— Зная, что ты за фрукт, я готов голову дать на отсечение: аферу какую-то провернул, — не скрывая восхищения, проговорил Рвач. До того, как Шутт познакомил его с Суси, Рвач и не представлял, что на свете бывает такое изощренное вранье и такая изысканная хитрость. — Нам-то хоть расскажешь, как дело было?
