— Ну, сэр, с чего начнем? Со спасения вас от разорения или от тюрьмы? — спросил Бикер, Он, по обыкновению невозмутимый, сидел за столом перед своим возлюбленным «карманным мозгом», а Шутт нервно расхаживал по номеру.
— Неплохо было бы начать с отмены этого идиотского домашнего ареста, — буркнул Шутт. — Завтра утром — открытие парка, и мне хотелось бы присутствовать. Все остальные проблемы я смогу решить и находясь в тюремной камере, если уж это мне суждено, но, думаю, право присутствовать на открытии парка я все-таки заслужил.
— Ваша логика поражает меня, сэр, — заметил Бикер. — Между тем, я уверен в том, что нам удастся уговорить генерала даровать вам свободу на один день. Вероятно, вам придется проследовать на торжество под охраной, но уж это можно и стерпеть.
— Ладно, попробуй сделать все возможное ради этого, — кивнул Шутт. — Что же до остального… Этим агентам из МНС я сказал, что ты располагаешь цифрами, благодаря которым можно доказать, что я не нарушал никаких налоговых законов, но они не пожелали меня слушать. Видимо, они так привыкли иметь дело с преступниками, что не могут и представить, что на свете есть люди, исправно исполняющие законы.
— Вероятнее было бы предположить, что законы составляются так, что, уплата налогов становится невозможной без хоть каких-нибудь нарушений, — сухо заметил Бикер. — И сколько же, по их мнению, вы задолжали? — Включая штрафы и проценты, — что-то около двадцати миллионов, — ответил Шутт. — Но это, безусловно, полный абсурд. Я не должен платить никаких штрафов, если я не нарушал законов.
— Ваша вера в здравый смысл весьма похвальна, сэр. — Должен, однако, с прискорбием известить вас о том, что МНС действует, исходя из совсем иных принципов, и принципы эти столь удивительны, что даже не всякий военный до таких додумается.
— Ну, Бикер, если уж и ты не в состоянии спасти меня, то вряд ли кто-то еще сможет. У тебя вся документация с собой?
— Да, сэр, — сказал Бикер и кивком указал на «карманный мозг». — Я договорюсь с агентами о встрече и покажу им соответствующие цифры. Это займет довольно продолжительное время. Не исключено, что нам придется преодолеть несколько уровней апелляции, прежде чем мы отвяжемся от этой инстанции Быть может, будет легче договориться об уплате какой-то суммы — ну, скажем, в размере пары миллионов, чтобы они от вас отстали.
— Взятка! — возмутился Шутт. — Я не стану этого делать!
— Как пожелаете, сэр. К несчастью, они могут наложить арест на ваши сбережения на время скрупулезной проверки. Даже, система «Дилитиум Экспресс» не в состоянии целиком защитить ваши деньги от посягательств МНС, хотя свои личные счета вам, скорее всего, оплатить все-таки удастся.
— Этого будет мало, если я останусь командиром роты, — вздохнул Шутт.
— Генерал Блицкриг скорее всего постарается этого не допустить, сэр, — напомнил ему Бикер. — Было бы благоразумнее с вашей стороны решить, как вы станете противодействовать планам генерала, пока я займусь вашим спасением от МНС.
— Поверь, Бикер, я стараюсь изо всех сил. — Шутт помолчал и добавил: — Честно говоря, мое спасение от банкротства тоже дело безотлагательное, Бикер. Но в этом я полагаюсь на тебя.
— Благодарю за доверие, сэр, — отозвался Бикер. Шутт улыбнулся.
— Ты его заработал, Бикер. Тебе ведь не впервой спасать мои денежки.
Дневник, запись № 448
Добиться освобождения моею босса от домашнего ареста оказалось легче, чем мы того опасались. Для этого понадобилось всего-навсего, чтобы Ле Дак Тэп обратился к послу Гетиману с просьбой позволить капитану Шутту присутствовать на открытии парка, в создание которого тот вложил столько сил. Посол, сочтя бывшего лидера повстанцев значительной фигурой на политической арене Ландура, обратился к генералу Блицкригу с просьбой освободить капитана, ибо, по его мнению, содержание того под арестом могло иметь нежелательные политические последствия. Как ни странно, даже ландуранские власти решили, что капитана не следует так сурово наказывать, и надо позволить ему посетить церемонию открытия парка, тем более, что его вина еще не была доказана. Этого было достаточно для того, чтобы мой босс обрел свободу — хотя бы на один день.
Ле Дак Тэп стоял на башне у окна и смотрел на то, как посетители выстраиваются в очередь у ворот парка. Была четверть восьмого утра, но многие заняли очередь еще до рассвета. А некоторые и вообще ночевали у ворот, чтобы оказаться первыми. Они бы еще раньше явились к воротам, если бы охранники- легионеры позволили.
Тэп обернулся к Шутту и сказал:
— Примите мои комплименты, капитан. Было время, когда я пребывал в отчаянии и не верил, что парк будет открыт. Но вот мы дожили до этого торжественного момента, и смотрите: желающих посетить парк несметное множество. Триумф нашего дела несомненен.
— Не обольщайтесь, — посоветовал ему Шутт. — В день открытия наличие большой толпы посетителей — это дело самое собой разумеющееся. Тем более, что билеты сегодня продаются за полцены. Наша рекламная кампания сделала свое дело — тут мы побили правительство по всем статьям. Настоящие испытания начнутся тогда, когда новизна сойдет на нет — вот тогда посмотрим, сколько народа будет выстраиваться в очередь у ворот.
Шутт высказывал мысли о преждевременности победного ликования, но при этом улыбался. И ему было трудно сдержать улыбку, глядя на вереницы людей, торопливо проходящих через турникеты.
— Интересно, а какие очереди у парка «Ландур»? — задумчиво проговорила Рембрандт,
— Там тоже полно народа, — отозвался Шутт. — Думаю, у нас посетителей немного больше, но пока судить рано. Подождем официальной статистики. А день еще только начался.
— Мы продолжаем работу, направленную на увеличение числа посетителей, — сообщила Рембрандт. — Наши люди раздают флайеры на выходах из парка и предлагают тем, кто предъявит корешки от сегодняшних билетов, в течение целого года посещать парк за полцены.
— Великолепная идея, — одобрительно кивнул Ле Дак Тэп. — Как только люди поймут преимущество нашего подхода, останется мало тех, кто станет ходить в парк, построенный правительством.
— А я надеюсь, что люди будут посещать оба парка, — возразил Шутт и опустил руку на плечо Тэпа. — Очень важно, чтобы ваш парк преуспевал, но гораздо важнее процветание всей вашей планеты. А тут все зависит от притока туристов с других планет. Посещение аттракционов местными жителями поможет паркам продержаться, но сами по себе парки не в состоянии принести оживление экономики. Это будет подобно тому, как если бы два человека передавали друг другу одну, и ту же, долларовую банкноту каждые несколько секунд, и при этом утверждали, что каждый из них получает по десять долларов в минуту.
— Ну нет, так не будет, — покачал головой Окидата, представив эту картину. — Посмотрим, конечно, насколько долго протянется интерес гостей с других планет, но начало все равно потрясающее.
— Что ж, если репортаж Дженни о церемонии открытия будет транслироваться достаточно широко, то это станет большим плюсом, — сказал Шутт и указал на репортершу и оператора, оживленно работающих посреди толпы посетителей. Были там и другие репортеры. Массмедиа клюнула на сенсацию. — Лучше рекламы может быть только свободная реклама, — сказал Шутт. — Пойду-ка я, пожалуй, пройдусь, пообщаюсь с народом. Да и прокатиться не мешало бы, в конце концов.
— Вот это я понимаю! — восхитился Ле Дак Тэп. — Так мы из вас сделаем настоящего гражданина Нового Атлантиса!
— Я пойду с вами, — сказала Рембрандт. — Нужно взглянуть на мониторы, фиксирующие посещаемость.
Лестница, спускавшаяся с башни, выводила на главную аллею парка, по которой группы туристов
