тему - вернее это он начал - и согласен с ним. Что стрелковые, танковые и авиационные части должны быть отдельными родами войск, которыми командует комфронта. У них свои штабы, разведка, тылы и линейные части которые они используют. Важно конечно взаимодействие, но за три месяца войны, никаких успехов на этом попроще мы так и не достигли.
- Я понял вас товарищ Архипов, обдумаю и приму решение. А теперь продолжим...
- Ну пожалуйста, прошу вас,- умоляюще сложив руки на груди, умоляла главврача невысокая красивая девушка.
- Дарья, я повторяю: Это невозможно! К нему вообще запрещен доступ.
- Но я люблю его!!!- выкрикнула девушка.
Видимо этот крик души пронял главврача. Вздохнув, она встала из-за стола, и подойдя к девушке обняла ее.
- Нельзя к нему. Тяжелый он.
Всхлипывающая девушка, уткнулась в грудь Елены Степановны, и со судорожно спросила:
- А если его уведет кто? Он такой кравивы-ы-ый-й-й.
- А ну успокойся! Не одна ты - это так. Тут уже тридцать посетительниц приходило, справлялись о здоровье Суворова. Одних писем пришло два мешка, они сейчас у завхоза. Но ты крепись Дарья, верь. А сейчас к нему нельзя, действительно нельзя.
В это время дверь кабинета распахнулась и внутрь ворвалась медсестра Маша.
- Елена Степановна, у Вячеслава опять кризис!- выкрикнула она.
- Дарья, подожди меня здесь,- быстро сказала главврач, и бегом выбежала вслед за Машей.
Совещание подходило к концу, когда в кабинет Сталина вошел Поскребышев и что-то прошептал на ухо Верховному. Ни своим видом, ни мимикой, не показал Сталин, как воспринял свежую новость. Генералы и маршалы, стоявшие у большой карты Советского Союза никак не показали своего интереса, продолжив, как только секретарь вышел, обсуждение последнего прорыва немцев под Киевом. Сейчас прорыв локализован и фронт практически стабилизирован, но последние пять дней были довольно тяжелы для Генштаба ощутившего гнев Верховного.
- Что вы скажите товарищ Жуков?
- Выдохлись немцы, товарищ Сталин, не те уже что были в июне-июле. Да и мы учимся воевать. Бьем немцев.
- Так почему мы еще отступаем? Пятимся? Почему, товарищ Жуков?
- Опыта маловато, чтобы гнать их вперед товарищ Сталин.
- А когда мы этот опыт наработаем? Когда мы перестанем пятиться и ударим?
- Скоро, товарищ Сталин,- вытянулся генерал Жуков.
- А вот товарищ Суворов, дважды Герой Светского Союза, летчик-ас, считает, что мы такой опыт наберем только через два года. Как вы считаете?
Генералы и маршалы молчали, они были согласны со словами Сталина. Войска еще не готовы к наступлению, мало того к обороне они тоже были не готовы. Некоторые удивленно переглянулись, недоумевая с какого боку тут известный летчик, что хотел этим сказать Сталин.
После окончания совещания, когда командиры удалились, в кабинет прошел майор Архипов.
- Есть новости, товарищ Архипов?
- Да, товарищ Сталин. Лавочкин уже закончил с проектированием нового истребителя. Завтра они начинают сборку в цехе КБ.
- Что вы думаете о новой машине?
- Пока не знаю, товарищ Сталин. Что-то конкретно можно сказать только после испытаний.
- Как только они пройдут доклад об испытаниях ко мне немедленно.
- Будет сделано, товарищ Сталин.
- Хорошо. Вернемся к подразделению товарища Водопьянова. Что сообщает штаб части?
- К ним прикрепили пилотов Аэрофлота для обучения ориентированию, сейчас проводиться усиленная тренировка личного состава...
Через полчаса, когда майор направился к выходу из кабинета, его догнал вопрос Сталина:
- Что там с товарищем Суворовым?
- Он продолжает находиться без сознания, товарищ Сталин, хотя главврач сообщила, что кризис миновал. Они обнаружили очаг заражения и вычистили рану.
- Сообщите мне, когда товарищ Суворов придет в себя,- велел Сталин.
Через час Архипов был в больнице.
- Что у вас?- спросил он у сержанта Путилина, который встречал его у входа.
- Рецидив. Снова: Прикрой, атакую!- ответил особист бросая бычок в урну.
- Значит, сегодня снова бредил?
- Да. Как только поднялась температура, его изолировали, вокруг снова врачи закружили.
- Что Власова говорит?
- Шансы выжить минимальны, он и так за эти три дня много сил истратил борясь с болезнью. В общем сердце может не выдержать.
- Понятно... О, как раз Елена Степановна идет. Сейчас узнаем что там.
Оба командира направились к спешащей в свой кабинет главврачу.
- Здравствуйте, товарищ Власова. Что с Суворовым?- спросил майор.
- В порядке он. Приступ миновал. Даже глаза открывал, в потолок смотрел, а это очень хороший симптом, поверьте мне,- ответила она, снимая маску. Вытерев мокрый лоб рукавом, она спросила:
- Надеюсь посетителей к больному нет? Я вас сразу предупреждаю, десять дней к Суворову, доступ, кроме медперсонала БУДЕТ ЗАКРЫТ!
Проводив глазами скрывшуюся в своем кабинете женщину, Путилин с Архиповым переглянулись.
- А ведь сегодня должна была состояться встреча Вячеслава с корреспондентами,- вздохнул майор.
- Перенесли?
- Да, объяснили ситуацию, и перенесли на две недели. Даже иностранные журналисты не возмущались, понимают в чем дело.
С трудом открыв глаза, я посмотрел на такой знакомый и родной потолок. Даже трещина на нем, была рада моему возращению, раз умудрилась удлиниться.
Попытка пошевелиться ни к чему ни привела, кроме сильной слабости бросившей меня в новую пучину беспамятства. Проще говоря, я снова вырубился.
Второй раз я очнулся от лютой жажды. Громко сглотнув, я открыл глаза и успел увидеть руку с медицинской поилкой. Через секунду меня немного приподняли, и приложили к губам носик поилки. Живительная влага как бушующий водопад полилась не только в меня, смывая пустыню Сахару, но и подбородку капая на больничную пижаму.
Перед глазами появилось лицо моей спасительницы, оказавшейся медсестрой Машей.
- Ну что Сева, с возращением?
Громко сглотнув, я хрипло ответил:
- Да... Выиграл все-таки...
Слова приходилось проталкивать в горло, настолько оно казалось сухим и жестким как наждачная бумага. Несколько глотков воды не спасли меня от засухи.
Заметив мой взгляд в сторону поилки, Маша снова напоила, и как только я закончил сразу же спросила:
- Что выиграли?
Судя по ее виду, пока не расскажу не отстанет, поэтому прочистив горло, проверяя в каком оно сейчас состоянии, ответил:
