соблюдается свято, как будто она уже прифронтовой город, Москва красива в своей золотистой купели осени.
В госпитале меня встретили у входа. Два дюжих санитара подхватили под локти и бедра и понесли в палату, за ними нес мои костыли Архипов, на ходу что-то обсуждавший с медсестрой Машей, так же бывшей среди встречавших. После всех процедур и внимательного осмотра, меня оставили в покое. Откинувшись на подушку и закинув правую руку за голову, используя ее вместо подушки, левой держал за руку Дашу и рассказывал, как мне понравилось в городе. Перед отбоем, помиловавшись с девушкой, я стал просматривать свой дневник, ища, чего не хватает. Наметив пару идей, сделав пометки на полях чтобы не забыть, я уснул спокойным не тревожным сном.
Утром меня уже ждал Архипов. После процедур и плотного завтрака, меня вынесли к машине, и усадили на сиденье.
Через полтора часа я был на аэродроме. В небе кружил одиночный самолет, судя по силуэту истребитель. Присмотревшись, я озадачился, он сильно напоминал мне Ла-5, однако что-то в нем было не так. Подъехав к группе людей машина остановилась. Осторожно покинув ее я направился к Лавочкину, здороваясь с присутствующими на ходу. Сам Лавочкин хоть и кивнул мне приветливо, однако был мрачен. Причину его настроения я понял только тогда, когда представился стоящий рядом с ним мужчина.
- Гудков Михаил Иванович...
Понять, что тут происходит, было не трудно. Видимо Гудков решил испробовать все возможные способы чтобы продвинуть свою машину, которая, кстати, была в воздухе делая фигуры высшего пилотажа. Не думаю что он решил воспользоваться мною, но вот личный порученец Сталина... Это да. Это могло прокатить. А если еще мне дважды Герою Советского Союза - к мнению которого уже стали прислушиваться - машина понравиться и я нашепчу нужные слова на ухо Архипову, то...
'Какие же тут мексиканские страсти однако. Прям клубок змей, разве что не шипят друг на друга'
Теперь я сам убедился, что слухи не врали. Было отчетливо видно, что оба авиаконструктора когда- то серьезно поссорились, и даже сейчас старались не общаться друг с другом.
Закончив здороваться со всеми присутствующими, я задрал голову, придерживая шляпу правой рукой, и спросил:
- Что за аппарат?
Вопрос бы ко всем. Ответ я знал, но мне было интересно, как они его озвучат.
- Это моя машина, товарищ капитан,- вежливо ответил Гудков.
- Да я уже понял. Наименование?
- Опытный образец... Гу-восемьдесят два.
- Угу.
Посмотрев на стоявших в ряд будущих Ла-5, потом кинув еще один взгляда на круживший над аэродромом одинокий истребитель, вопросительно посмотрел на Архипова, который что-то обсуждал со стоявшим отдельно Лавочкиным.
Майор моего взгляда не заметил, поэтому я вернулся к разговору с Гудковым.
- Расскажите пожалуйста про свою машину. Просто приведите пример с ЛаГГа, что заменили, что добавили или убрали.
- Хорошо. Начнем с силовой установки...
... когда Архипов подошел ко мне, Гудков заканчивал с мотором и проблемами связанными с его установкой:
- ... для регулирования площади выхода охлаждающего воздуха по периметру капота мы поставили юбки с вырезом для выхлопных коллекторов, которые выступают за пределы капота. Всасывающий патрубок карбюратора имеет прямоугольное сечение и располагается над капотом. Маслобаки сохранились от ЛаГГа-три. Маслорадиатор разместили на месте водяного радиатора между четвертым и пятым шпангоутами фюзеляжа, при этом площадь его входа регулируется дроссельной заслонкой...
Немного послушав нашу содержательную беседу, майор направился к людям Гудкова, стоявшим отдельной группой. Машина Михаила Ивановича стала снижаться, пилот явно собирался идти на посадку.
- ... причем, машина имеет в наличии грубые погрешности и дефекты серийного производства Горьковского завода, из-за которых серийный ЛаГГ против Гу-восемьдесят два потерял сорок пять- пятьдесят пять км/ч. Следовательно, если исправить и устранить дефекты серийной машины, то мы будем иметь максимальную скорость с мотором М-восемьдесят два, шестьсот пятнадцать-шестьсот двадцать км/ч.
- Подождите-подождите,- прервал я его:- Вы хотите сказать, что сможете еще больше увеличить скорость опытный машины? Каким образом? Вы уверенны, что самолет выдержит нагрузки при увеличении скорости? У меня были проблемы на ЛаГГе при пикировании на скорости, деформировалось крыло. Как вы решили эту проблему? Выдержит ли силовой каркас машины?- засыпал я вопросами конструктора.
Что ни говори, а план Гудкова сработал, новой машиной заинтересовался не только я, но и майор Архипов. Лавочкин покинутый всеми, отошел к своим работникам и летчикам-испытателям стоявшим у четырех опытных машин имеющих пока название ЛаГГ-5.
Слушая объяснения Михаила Ивановича, я стал понимать, какой прорыв для нашей истребительной авиации имеет эта машина. Честно говоря сравнивая прототип Ла-5, и машину Гудкова - она же Гу-82 - то понимал какая между ними пропасть. Фактически если устранить мелкие недостатки, на это понадобиться пару месяцев, то у нас появиться первоклассный перехватчик. Фактически, если сравнить Гу-82, сейчас катящуюся по ВПП, и все четыре машины Лавочкина, то мой выбор будет не в пользу Семёна Алексеевича.
- Я вас понял. Сейчас мы займемся машинами товарища Лавочкина, после уже посмотрим вашу.
Так и получилось. Ла-5 я не просто излазил и осмотрел от кончика хвоста до лопасти винта, но и умудрился еще и погонять по полю. Проблему с масляным радиатором еще не решили, так что я внимательно поглядывал на датчик температуры двигателя катясь по аэродрому. Мне не нужно было летать, главное определит функциональность приборов управления. И чем больше я катался на ревущем истребителе, морщась от болей в ранах, когда машина скакала на кочках, тем больше радовался нововведениями. Определенно мне все это нравилось.
После того как я заглушил Ла-5 у стоянки однотипных машин, вокруг самолета собрались работники КБ и ко мне на крыло залез сам Лавочкин. Архипов устроился с другом крыле.
- Что скажешь Сев?- спросил у меня майор.
- Ну что я могу сказать? Во-первых - управление не просто удобное до изумления, но и достаточно функциональное. Есть конечно несколько огрехов о которых я расскажу позже, а так все в норме. Во-вторых - я хочу посмотреть, как на нем будут летать летчики, хочу увидеть все его возможности. В третьих хочу увидеть после полетный осмотр, что там и как.
Ла-5 мне понравился, честно. Наблюдая как все четыре машины поднялись в воздух, и разбившись на пары стали изображать воздушный бой, я стоял рядом со стационарной рацией, и руководил с земли учебным боем. Связь была отличная, видимо Лавочкин не пропустил мимо ушей, мои замечания на эту тему, и хорошо экранировал моторы. После всесторонних испытаний машины Семёна Алексеевича, мы направились к мрачному Гудкову. Он прекрасно все видел, как и наше восхищение машинами Лавочкина. Прекрасное настроение авиаконструктора - и его работников после того как мы отошли - было видно невооруженным глазом.
- Давайте посмотрим, что у вас с машиной. Хочу посидеть в кабине. Хочу сравнить разницу между вашими самолетами,- попросил я подойдя к Гудкову. Архипов стоял рядом и молчал, давая мне рулить испытаниями.
С помощью работников Гудкова меня осторожно опустили в пилотское кресло, стараясь не потревожить раны. Стоявший на крыле летчик-испытатель старший лейтенант Перченков объяснял особенности управления. Подробно показывая что, и как. И чем больше я его слушал, тем больше мрачнел.
Фактически кабина Гу-82 с небольшими изменениями была идентична ЛаГГу, а это 'не есть гуд!'.
