Профессионализм растет, они нашли несколько ошибок. Молодцы.
Проблемы были с новейшими снарядами к пушкам наших истребителей. В наличии таких не было. Нет они конечно начали поступать в войска, но в мизерных количествах, так как их выпуск только начался. Наверное мы единственный полк который получил их в полной мере. Пришлось брать обычные ослабленные. С 'Таирами' таких проблем не было. И снаряды к их пушкам, и бомбы были завезены в достаточном количестве. Во тыловики зашевелились, ни как от них этого не ожидал. Мой полк в Белоруссии снабжали 'бери боже что нам не гоже'. Все изменилось как только мой полк стал более или менее известен, а тут видимо повлияли полномочия Стрижа.
Весь день мы готовились. Заправляли истребители, штурмовики, проверяли машины, делая предполетный осмотр. Вылетать мы собирались перед рассветом, чтобы появится над аэродромом противника когда только начнет светать. По плану, звено лейтенанта Архипова и моя пара после выполнения задания должны были сесть в полку Шмидта, и ожидать там прибытия механиков и службы обеспечения.
Это был наш план, но погода внесла свои коррективы в возможные сроки проведения операции. В десять вечера подул ветер и началась метель. Утром она не прекратилась. Ни о каком вылете не могло быть речи, так что мы находились в своих землянках и готовились к будущим боям изучая местные особенности ориентирования. Некоторые пилоты не выдержав срывались на пронизывающий ветер бросавший в лицо колючие снежинки узнать как там их машины. Пока все было в порядке. Механики успели слить все что можно, так что проблем - кроме того что все самолеты превратились в сугробы - не было. Больше всего времени занимало откапывание тех кого занесло. Некоторые землянки находились так низко, на уровне земли, что приходилось откапывать не только себя, но и соседей.
Пурга продолжалась два дня, а на третий прибыл БАО. Его непогода задержала на полустанке в сорока километрах от места нашего расположения, так что сколько бы не длилось ожидание оно закончилось. С БАО прибыло несколько спецмашин. Нет, конечно, когда метель стихла, установилась безветренная погода, а температура остановилась на отметке минус двадцать три, мы все взялись за самодельные лопаты и расчистили стоянки машин, взлетная полоса была чистая, все выдуло с нее, но с техникой это было быстрее. Машины мы откопали самыми первыми, и уже делали на них ТО, когда появилась первая машина БАО.
Пока командование решало что делать - штаб фронта временно отменил налет на аэродром противника - я решил проверить, как ястребки пережили метель. Взлетев мы со Степкой погоняли на виражах, после чего пошли на посадку.
В течение двух дней мы готовили места базирования и аэродромы подскока. Я же с выбранным звеном передислоцировался на аэродром подполковника Шмидта. Первое звено под командованием командира эскадрильи капитана Покрышкина встало на озеро, сделав теплые землянки на берегу. Взвод охраны и обслуживающий персонал они тоже получили. Второе звено было со мной, а вот третье, встало в небольшой деревушке, взлетая с укатанного шоссе - ширина позволяла. Маскировка была просто идеальная.
Полетов как таковых не было. На фронте было затишье. У бомбардировщиков был один вылет, но с немцами они не повстречались. Причина пока не известная, зря мы ждали на аэродроме в готовности номер два.
И если у нас было без особых успехов, то у других было по-другому. Звено старшего лейтенанта Курсанова перехватило идущей в наш тыл строй Хейнкелей - цель была железнодорожная станция, с прибывшим на нее составом с танковым топливом. Встреча была запланированная. Мы догадывались что немцы клюнут на такой жирный кусок. Посты ВНОС передали высоту и маршруту, а наши их перехватили. Одна пара связала боем четверку охраны, вторая атаковала сомкнувшийся строй бомбардировщиков.
В результате боя потери немцев четыре Хейнкеля, и один 'мессер'. Весь бомбовый груз был сброшен в чистое поле возле памятной деревеньки Живцы. Там же упали и сами сбитые бомбардировщики. Был поврежден истребитель и с нашей стороны. Раненый летчик смог довести машину под охраной своего ведущего до аэродрома и посадить машину. Это была наша первая боевая потеря. Парня серьезно упаковали и увезли в госпиталь. Требовалась замена, но это уже было продуманно, и из резерва в Центре к нам был направлен летчик. Сержант Клемец. Я его знал. Потому как сам созванивался о подмене.
Что касается оставшихся бомбардировщиков, то их перехватили 'сетью' у линии фронта. Уйти смогли только два 'худых'. Работа была грубовата - уйти не должен был никто - но все равно это неплохо подняло боевой дух полка.
Я постоянно читал сводки. Там встретились, приняли бой. Там атаковали двигавшийся состав - это про звено 'Таиров', где-то встречались с врагом, где-то принимали бой. А мы сидели на земле и ждали сообщений ВНОСа - бесполезно жечь топливо летая туда-сюда если нет противника. На четвертый день пребывания на новом аэродроме, мы наконец получили сигнал.
- ... упная группа. Двадцать семь бомбардировщиков. Пятнадцать истребителей прикрытия. Высота - два километра, курс...
- К нам идут. Боевая тревога!- крикнул я как только получил сообщение. Связавшись с засадными группами, я надевая на ходу шлемофон побежал к своей машине которая работала на холостом ходу.
'Наконец-то работа!'- подумал я втискиваясь в кабину.
За все время пребывания на аэродроме бомбардировщиков, где было место нашего базирования, мы смогли неплохо совместить работу полковой радиостанции. Небольшое подразделение ВНОС, что прибыло с БАО, сходу включились в работу усилив местные посты слежения. По приказу командования фронта, посты ВНОС были не только усиленны и расширены, но и получили новейшие радиостанции поступавшие по ленд- лизу. Первоклассные стационарные рации брали до ста пятидесяти километров. Так что на протяжении трехсоткилометровой линии фронта, на расстоянии десять-пятнадцать километров друг от друга располагались такие посты, по возможности перекрывая воздушное пространство.
Сообщение о пересечении линии фронта я получил сразу от двух постов. Они немного отличались, но разницы особой не было. Было ли там пятнадцать истребителей, как сообщил один пост, или четырнадцать с одним двухмоторными истребителем, видимо наблюдателем, разницы особой не было.
Вызывать помощь я сперва посчитал излишней идеей, но подумав, связался с двумя соседними группами, велел им подниматься через десять минут в воздух, и встретить немцев при возращении - если кто-то конечно будет возвращаться. Сделал я это не только для полной уверенности в победе и подстраховки, а для банальной практики. Для чего наш полк послали в это тихое место? Именно для того чтобы в преддверии тяжелых летних боев, мы встретились с немцами не только что сформированным молодым полком, а волчарами для которых эти немцы на один укус. Опыт, именно для наращивания опыта нашего экспериментального полка и отправили нас сюда. Так пусть нарабатывают, не нужно упускать такую возможность.
Если вы думаете, что это я командовал взлетевшей группой, то вы ошибаетесь. Я был куратором, используя себя в качестве резерва. В данный момент звеном командовал лейтенант Архипов, который повел его не в лоб, а увел в сторону. А общее руководство было на капитане Покрышкине. Тупо долбить прикрытие в лоб не наш метод. В таких ситуациях, если охотники в меньшинстве, а это обычное дело, то используется метод удар-отскок. Пока жертва не обескровлена, прямого боя не будет. А как только они прочувствуют слабину, то...
Заняв свою позицию, выше обеих пар на семьсот метров, мы с набором высоты стали делать полукруг, чтобы ударить в левую скулу строя противника. Слушая кодированные переговоры бойцов Покрышкина, я довольно качал головой представляя себе начало боя. Объемное мышление у меня было прекрасно развито, так что план Покрышкина я представил без проблем, честно говоря он был неплох. Звенья лейтенанта Архипова и старшего лейтенанта Мельникова должны были связать боем прикрытие, а сам капитан работал по бомбардировщикам. Это пока легкий набросок, нужно ждать сообщений от наших 'глаз'.
В это время на связь вышел высотный разведчик на базе 'Таира', вызванный мною, передав его под командование комэска, я продолжил отслеживать ситуацию слушая эфир.
По сообщению разведчика, немцев было двадцать семь бомбардировщиков. Он подтвердил сообщение поста ВНОС номер семь, о том что истребителей четырнадцать. Пятнадцатый оказался Ме-110.
