Воспоминания о прошлом позволяют иногда найти определенный ответ на поставленный вопрос, но я чувствовал, что в данном случае ответ от меня и не требовался. Более того, я был уверен, что Холмс уже готов развить тему причастности «арабских террористов» к событиям 11 сентября.
— Затрудняюсь что-либо сказать по этому поводу, мой дорогой друг. Не забывайте, что я всего лишь скромный обозреватель никому не нужной шахматной макулатуры.
— Ну что ж, я готов вам помочь, Ватсон, — принял игру Холмс. — Пункт первый — мотив преступления. На первый взгляд, наличие такого мотива у «лиц арабской национальности» неоспоримо, но это лишь на первый, самый поверхностный взгляд. У американцев хватает недоброжелателей по всему свету; их посольства почти в любой стране давно уже превратились в миниатюрные военные базы. Официальное объяснение этому: «США не любят за их защиту прав человека, идеалов демократии и свободы личности», — столь же нелепо, как и вся американская пропаганда. Таким образом, теоретически «американцев каждый может обидеть», от филиппинца до македонца, и выделять тут какую-либо этническую или религиозную группу неправомерно. Скорее наоборот, если кто-то и может испытывать чувства благодарности к США, то это будут лишь представители исламских экстремистских движений, вроде ветеранов Бригады Авраама Линкольна, Армии Освобождения Косово, афганских талибов или чеченских боевиков. Басни о том, как бен Ладен объявил всем американцам войну, исказив их же собственный лозунг примерно 175-летней давности: «хороший американец — мертвый американец», — годятся лишь для промывания мозгов в наиболее деградировавших в умственном плане слоях населения. Между прочим, полгода назад трое представителей ООН были привлечены к суду за рассылку в американские посольства факсов с угрозами от имени все того же бен Ладена. Очевидно, что кому-то уже давно было очень выгодно создавать и поддерживать в его лице образ некоего злого гения наподобие профессора Мориарти, чтобы иметь возможность списывать на него потом свои же собственные грязные делишки.
Пункт второй — техническая возможность совершения преступления. Его мы должны сразу отвергнуть, когда речь идет о таком столь блестяще спланированном злодеянии, как атака на Пентагон в Вашингтоне и Всемирный торговый центр в Нью-Йорке.
— Почему? — спросил я скорее для поддержания беседы, чем из противоречия.
— Очень просто, мой дорогой друг: потому, что руководить операцией подобного масштаба из походной палатки или пещеры в Афганистане, как нас пытаются уверить в этом нахальные газетчики и бестолковые телекомментаторы, совершенно невозможно, тем более, имея «на хвосте» половину спецслужб планеты. Сравните происшедшее в США с террористическими атаками в Израиле самоубийц-палестинцев в ходе последней Интифады, — самое большее, на что они были способны в своей неравной борьбе с агрессорами — это взорвать на себе в отчаянии рюкзак с шурупами или направить автобус на скучающую очередь пассажиров на остановке. Но это относится уже к проблематике «безальтернативности» возможностей поведения состоявшихся преступников, о которой я сказал раньше, и которую одни аналитики-криминалисты не видят, постоянно сталкиваясь с её проявлениями, а другие — абсолютизируют.
— Да, это все просто ужасно, дорогой Холмс, но я вынужден с вами полностью согласиться. Разница в уровне организации слишком очевидна.
— Таким образом, у нас остается только пункт третий: отсутствие нравственных преград и страха перед наказанием. Коль скоро речь идет о предполагаемых атаках «камикадзе», то само упоминание чувства страха кажется неуместным. Кстати, слово это взято западными журналистами из японского, а не арабского лексикона, что невольно обращает нашу память к событиям шестидесятилетней давности в Пёрл-Харборе. Тем не менее, в своих первых публичных выступлениях после терактов 11 сентября Президент Буш назвал эти атаки «cowardly acts», и я предлагаю Вам, Ватсон, хорошенько запомнить эти слова, поскольку мы еще вернёмся к ним чуть позднее.
Что касается нравственных преград, то пока во Всемирной истории их полное отсутствие, более чем кто-либо другой, систематически демонстрировало правительство самих Соединенных Штатов. Достаточно вспомнить варварские «ковровые» бомбардировки немецких городов в годы второй мировой войны, направленные исключительно против гражданского населения и унесшие сотни тысяч невинных жизней, атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, также не являвшиеся военными объектами, испытание химических видов оружия во Вьетнаме и испепеление там напалмом целых деревень со всеми жителями, применение запрещенных видов оружия с обеднённым ураном в Ираке и Югославии, и так далее. Обвинять при этом каких-то мифических «исламских террористов» в презрении к человеческим жизням — значит валить с больной головы на здоровую. Я читал Коран и пришел к выводу, что коранический ислам — одно из самых миролюбивых и человечных вероучений. Тем не менее, вся история показывает, что на протяжении веков практически во всех национальных обществах действует одна и та же международная сила, которая творит свои грязные дела, становясь под чужие знамёна, прикрываясь чужими лозунгами, и потому исторически реальный ислам тоже не застрахован от её проникновения в руководство вполне благонамеренными общественными движениями с целью их извращения для достижения своих интересов.
Ну а безграмотные газетчики и воспитываемые ими правительства Запада не способны отличить коранического ислама, от ислама исторически сложившегося, точно также как они не способны понять разницу между учением Христа и исторически сложившимся христианством.
— Я вполне доверяю вам, Холмс. Я готов согласиться с тем, что официальная версия происшедших событий, муссируемая средствами массовой информации, не выдерживает никакой критики, но кто же тогда настоящий виновник этой агрессии? Ведь сам факт атаки вы не отрицаете?
В этот момент Холмс сделал одну их тех театральных пауз, любовь к которым он в полной мере унаследовал от своего гениального прадеда, и, словно заранее предвкушая эффект от своих слов, тихо, но отчетливо произнес:
— Именно отрицаю.
Должен признать, что, если целью моего друга было ошеломить меня неожиданностью и очевидной абсурдностью своего заявления для того, чтобы сбить меня с накатанной колеи бездумных рассуждений по привычным шаблонам, и заставить таким образом думать самостоятельно, то он её несомненно достиг.
— Вы, конечно, шутите, Холмс? — не нашелся я сказать ничего лучшего. Выражение моего лица, видимо, свидетельствовало о столь сильном смятении, что мой собеседник поспешил прийти мне на помощь.
— Не волнуйтесь, Ватсон, я не свихнулся и не стараюсь вас разыграть. Понимаю, что вам должно быть нелегко уследить за ходом моих мыслей ввиду ограниченности информации, находящейся в вашем распоряжении и отсутствия привычки к её систематизации и анализу.
— Помилуйте, Холмс, но ведь мы все видели собственными глазами… Самолеты, пассажиры- заложники, взрывы, пожары, обрушение зданий, завалы, тысячи жертв… — Что может быть реальнее этого?
— Ну, например, Годзилла[5] или тиранозавр Рекс! — заразительно расхохотался Холмс, выпустив при этом густые клубы дыма и закашлявшись.
— Вы меня мистифицируете!
— Отнюдь, дружище, я говорю вполне серьезно.
— Какие же у вас имеются основания для подобного заявления?
— А вот какие, — промолвил Холмс и указал на стопку газет на секретере, которой я не видел вчера вечером.
Такого поворота разговора я уж никак не ожидал.
— Но ведь вы только что сами ругали газетчиков, и, кстати, совершенно справедливо!
— Ах, мой добрый друг, вы принадлежите к той очаровательной категории людей, чья честность граничит с простотой, которая иногда хуже воровства, а доверчивость и открытость характера зачастую предстает как ограниченность и глупость. Говорю это совсем не для того, чтобы вас обидеть, скорее напротив, примите как комплимент. Бич нашего времени — это как раз ваши антиподы: индивиды нахальные, поверхностные и бессовестные, чья начетническая говорливая бойкость зачастую ошибочно воспринимается, как эрудиция и рафинированность интеллекта. Впрочем, простите, я, кажется, отвлекся от темы нашей беседы. Итак, Ватсон, позвольте вам заметить, что никакого противоречия в моих словах нет. Все дело в том, что вы, как и большинство современных образованных европейцев и американцев, давно
