Пассажирка

— Хорошо. Давайте. Ваш начальник пришлет кого-нибудь, чтобы мы могли разобраться в них?

— Уже прислал, фрау надзирательница, — отозвался другой заключенный.

Я догадалась, что это был тот самый писарь, вместо которого мне в прошлый раз подсунули Тадеуша.

— …А-а-а… Это вы? Как у вас дела с глазами? Я вижу, вы все-таки не ослепли.

— Так точно! — Писарь щелкнул каблуками, а капо усмехнулся.

— Старый жулик! — прикрикнула я на него. — Вы когда-нибудь попадетесь, смею вас уверить…

— Так точно, фрау надзирательница.

— Так точно… так точно… Идет война, порядочные люди гибнут на фронте, а такие, как вы, окопались в концлагерях. Трус!

Лицо капо налилось кровью.

— Вы ошибаетесь, — сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово. — В тридцать шестом году я сражался в Испании. Добровольно, фрау надзирательница. Рейхсфюрер «наградил» меня красным треугольником не за трусость.

Я взяла себя в руки.

— Замолчите! Делайте свое дело и убирайтесь. Марта, ознакомьтесь с документацией.

Писарь стал объяснять:

— В эту графу… вот сюда… записывается номер транспорта, сюда — откуда прибыл, а вот здесь отмечаются вещи… — Показывая, он той дело вставлял польские слова, а Марта отвечала ему тоже по-польски.

— Говорите по-немецки, — потребовала я.

— Он плохо знает немецкий, — поспешил объяснить капо.

— Так какой мне от него толк? Можете идти. Если понадобится, начальник даст мне Тадеуша. Правда, Марта?

Она покраснела.

— Так точно. — Капо и писарь вытянулись и ушли.

Только спустя несколько дней я сопоставила их приход с убийством Майора. Случалось и раньше, что в мужском лагере гибли эсэсовские собаки: заключенные их просто пожирали. Но на этот раз собаку бросили на проволоку. Лагерное начальство расценило такой поступок как предостережение. Провели расследование, но, разумеется, безуспешно. А я была слепа. Даже когда объявили результаты вскрытия, я ни о чем не догадалась.

У Майора была одна постыдная слабость: швейцарский сыр. Этого никак нельзя было ожидать от породистого пса. Чтобы использовать его слабость, надо было о ней знать. Кто из заключенных мог знать об этом?

Хассе заглядывала иногда к нам на склад. На площадке, где лежали тонны продуктов, она выбирала лакомства для своего любимца. Марта знала об этом. Однажды я застала ее в тот момент, когда она кормила собаку. Я резко указала ей на недопустимость такого поведения. Марта принялась оправдываться: «Надзирательница Хассе оставила собаку в комнате. Когда я вошла, собака зарычала на меня, я испугалась и…» Марта засунула руку в пакет, принесенный Хассе, и Майор, дрессированный пес, принял пищу из чужих рук. Потому что… это был сыр. При. вскрытии в желудке собаки как раз и нашли сыр. Вот каким путем его подманили. Те, кто это сделал, получили сведения от Марты. Капо Вернер и его спутник.

Но все это только гораздо позднее начало складываться у меня в логическую цепь причин и следствий. Тогда же, несмотря на смутные подозрения, я была слепа.

* * *

Резкий, настойчивый звонок прервал ее воспоминания. Она открыла глаза, с трудом возвращаясь к действительности, освобождаясь от видений. Иллюминаторы? Зажжен полный свет? Зачем? Что здесь происходило? Где Вальтер? Звонок раздался снова, Лиза наконец поняла, что это телефон. С бешено бьющимся сердцем она сняла трубку.

— Вальтер?

— Фрау Кречмер? Это Бредли. Добрый вечер!

— А… Это вы… мистер Бредли…

— Прошу извинить за смелость… Я подумал, что вы вздремнули…

— Действительно…

— И можете проспать ужин, если никто не решится…

— Ужин?

— Да, да. Поэтому я по старой солдатской привычке решил взять ответственность на себя…

— Ответственность?.. Не понимаю. О какой ответственности вы говорите?

— Об ответственности за то, что решился разбудить вас. К ужину.

— Ах… да… Спасибо…

— Так, значит, вы вскоре спуститесь?

— Да… то есть… муж. Без меня.

— А вы? Значит, недомогание продолжается?

— Какое недомогание?

— Простите, я не совсем точно выразился. Я имел в виду эту… ну, кажется, вас беспокоила морская болезнь.

— Да, да, вот именно.

— Искренне сочувствую. Если вы разрешите, у меня есть одно средство…

— Американское?

Бредли, казалось, немного смешался.

— Да, американское… Но?..

— Извините. Мне просто вспомнились послевоенные годы. Тогда говорили «американское», и это значило «великолепное, не имеющее себе равных».

Бредли засмеялся.

— Но это на самом деле хорошее средство, неважно, что оно американское.

— Благодарю вас, мистер Бредли. Если вас не затруднит, передайте моему мужу…

— С удовольствием. Значит… Значит, ваш муж вскоре спустится к ужину?

Лиза не сумела скрыть удивления. Так Вальтера с ним не было?

Нет, нет. Не было. Он, Бредли, ждал их, само собой разумеется, их обоих, а потом решил позвонить. Ему очень неприятно, что он обеспокоил фрау Кречмер. Герр Кречмер, несомненно, вскоре появится. Наверное, он прогуливается перед ужином, хотя туман такой густой и отвратительный, что на палубе как будто никого нет. Даже самые заядлые любители морского воздуха попрятались в каюты.

— Мне помнится, — задумчиво произнесла Лиза, — что он собирался осмотреть пароход.

Бредли обрадовался. Конечно же! Как это он сам не догадался! Ведь он видел герра Кречмера каких-нибудь… ну два часа назад в обществе капитана и еще одной дамы, несомненно тоже желавшей осмотреть пароход. Фрау Кречмер поймет, о ком идет речь, если он скажет, что это та, его