подшутил надо мной? Очень трудно поверить, что подобное превращение возможно. И еще, я вспомнил, как Плантатор предложил мне попробовать мясо скрэтча. Черт, он ведь знал, кто такие скрэтчи, и все равно их ел! Отморозок, ей-Богу. Или эта планета сделала его таким?
Мне до сих пор непонятна роль Анны. Почему она присоединилась к нам? Почему Апостол так спокойно отнесся к ее намерению идти с нами в смертельно опасное путешествие? Не похоже на реакцию любящего брата. К тому же, Анна знает о тайнах Аваллона не меньше, чем сам Апостол. Наверняка тут опять какие-то секреты, которые мне знать не положено. Или пока не положено. Можно, конечно, попытаться еще раз поговорить с Анной, но сомневаюсь, что она будет со мной до конца откровенна. И еще – мне кажется, она испытывает ко мне нечто большее, чем просто расположение. Не исключено даже, что она отправилась вместе с нами из-за меня. В другой ситуации я бы сказал, что это мне очень льстит – выходит, я еще могу нравиться женщине настолько, что она готова ради меня на такой риск (Ха-ха-ха! Ну и кретин же ты, Кольцов!) Но, если серьезно, Анна волнует меня. Я все чаще о ней думаю. В ее глазах я все время вижу тот же свет, который когда-то видел во взгляде Кати. Мне страшно подумать о том, что она в меня влюблена. Она должна понимать, что я не могу ответить на ее чувство, что я несвободен. Катя – моя единственная любовь, и только теперь я понимаю, как же я ее люблю! Мне в голову приходят пугающие мысли – вдруг Анной овладеет ревность и она попытается мне помешать получить Панацею для Кати? Что я буду делать? Мне придется причинить ей боль, возможно, даже убить ее. Это худшее из того, что может произойти.
Конфликт с грабберами Апостола, похоже, исчерпан. Меня вычислили, но не убили и не прогнали. Значит, я им нужен. Если так, буду продолжать вести себя так, как вел до сих пор. И хоть мои кишки иногда сжимаются от ужаса при мыслях о будущем, обратной дороги у меня нет. Иду вперед. Слишком поздно возвращаться обратно. Надеюсь, Аваллон не будет ко мне слишком жесток.
Завтрак прошел в угрюмом молчании. Северянин заметил, что Сайкс постарался сесть от него подальше и даже Анна избегает встречаться с ним взглядом. Что ж, подумал он, это можно пережить. Зато Апостол несколько раз одобрительно ему улыбнулся.
– Я заметил, что ты почти не спал, – сказал он после, когда они остались вдвоем за импровизированным столом из составленных вместе ящиков. – Что надумал?
– Ничего. Я всего лишь размышлял над своей жизнью.
– Ты записываешь свои размышления в «перс»?
– Есть такой грех. С детства люблю вести дневники.
– Не боишься идти дальше?
– Нет. Будь что будет. А ты не передумал помогать мне?
– Я все ясно тебе объяснил вчера. Ты с нами. Кто и зачем тебя использовал, неважно. Ты поможешь нам найти «Нимрод», а я помогу тебе пройти к Хранителю Жизни и получить Панацею. Это честная сделка.
– Я благодарен тебе, Вадим. Говорю от сердца.
– Я знаю. Сегодня будет трудный день. Нам предстоит переход к самому Городу Солнца. Если все пройдет успешно, мы окажемся у южной границы города завтра к полудню.
Северянин молча выслушал Апостола. Переход будет опасным. Этим маршрутом команда Апостола еще не проходила. Первые пять километров они пойдут по равнине, а дальше придется использовать тоннель, ведущий в подземные коммуникации заброшенного космодрома – там когда-то располагались силовые установки, склады топлива и служебные помещения. Эти коммуникации частично разрушены сейсмическими бомбами, поэтому все время придется искать обходные пути. Кроме того, местами встречаются участки с высокой радиацией – фонит вытекшее из резервуаров и не деактивированное военными топливо звездолетов. В другой раз они ни за что бы не рискнули туда идти, но теперь у них есть карта Северянина. Путь через подземный уровень космодрома – кратчайший. И еще, там их не обнаружат воздушные патрули и биолокаторы на вышках наблюдения.
– Как же вы проходили в прошлый раз?
– Мы делали крюк в пятьдесят километров и выходили к городу с севера, со стороны Мертвых земель. Но я уже говорил – верхний путь опасен из-за заражения UZ. К тому же, там всего один удобный проход, через тоннель старой монорельсовой дороги. Если нам готовят засаду, это самое удобное для нее место. Но главное – в северной части Территории Хаоса нет «Нимрода». Ты сам говорил про красные точки на карте, все они расположены южнее города.
– А разве в тоннелях военные не установили детекторы? – спросил Северянин.
– Не думаю. Они стараются туда не соваться. Там сгинуло столько народу, что всех не упомнить. Это настоящий лабиринт, без схемы оттуда не выбраться. Там полно всяких неприятных сюрпризов, вроде радиации или ядовитого конденсата.
– И еще разные твари, – подытожил Северянин. – Весело, но другого пути все равно нет. Оружие у меня, надеюсь, не заберут?
– Наоборот, нам будет нужен каждый ствол. Твой приятель Сайкс умеет стрелять?
– Не знаю. Скорее всего, нет.
– Ничего. Захочет жить – научится быстро.
По равнине, разделявшей завод и старый космодром, шли быстрым шагом, почти бегом, часто делая короткие промежутки отдыха. Было жарко и пыльно, почва, смоченная вчерашним дождем, успела за ночь высохнуть, и даже несильный ветер поднимал тучи пыли. Газоанализаторы и детекторы излучений пока не выдавали никаких тревожных сигналов. Несколько раз сверялись по карте Северянина – пока шли правильно, кратчайшей дорогой. От патрульных геликоптеров прятаться тоже не пришлось; за все время перехода они не появлялись ни разу, даже далекого шума от винтов не было слышно. Пока им везло. Но вот что будет дальше?
Сайкс теперь держался к нему поближе. Апостол дал ему легкую автоматическую винтовку, и Сайкс повесил ее себе на грудь, положив на нее обе руки – прямо заправский вояка. Хотя, по правде сказать, нет ничего более несуразного, чем ученый, взявший в руки оружие. Северянин заметил, что идущие за Апостолом Пудинг и Артур все время держат свои автоматы наготове, будто ожидают внезапного нападения. Интересно, какова будет реакция людей Апостола, если он зарядит свой автомат. До сих пор он даже не удосужился вставить в оружие магазин.
Возможно, Апостол преувеличивает опасность. Он много говорит о военных, которые якобы подстерегают грабберов на подступах к городу Та-Ин, но пока им не повстречался ни один патруль. Северянин подумал, что в случае перестрелки с военными, он автоматически оказывается вне закона. Интересно, что скажет по этому поводу его приятель детектив Ким.
– Вы уже сталкивались с военными? – спросил он Апостола. – Я имею в виду, в прошлые визиты сюда?
– К счастью, нет. Подкупать приходилось неоднократно, но вот стрелять – ни разу.
– Я слышал, МГКС запретил военными появляться на Территории Хаоса.
– Для вояк запреты МГКС пустой звук. Они подчиняются только своему командованию, а оно заинтересовано в том, чтобы никто сюда не пробрался.
– Хранитель Жизни?
– Он самый. Я же говорил тебе: в Армагеддон война велась не с Везалием, а с Хранителем. Люди видят в нем угрозу для своих интересов на Аваллоне.
– Большая политика… – Северянин, решившись, нащупал в кармашке на поясе снаряженный магазин, вставил в гнездо автомата. – Это всегда грязь и ложь.
– Все сюда! – крикнул идущий впереди Хирург.
Северянин поспешил за остальными. Хирург стоял у какого-то полуразрушенного строения – от него остались только четыре стены с провалами окон да покосившийся ржавый хобот гидранта, торчащий из земли чуть в стороне. Под одной из стен лежали пять мумий – не скелеты, а именно мумии, черные, высохшие и страшные. Они скалили зубы в застывших улыбках и смотрели на живых пустыми глазницами. Одежда на них истлела, остались только бесформенные выгоревшие лохмотья. Северянин заметил, что Анна испуганно прижалась к брату, уткнувшись лицом ему в грудь.
– Солдаты, – сказал Пудинг, глядя на мертвецов. – Интересно, кто их так?
– Свои же, – Хирург показал на разбросанные по стене дырки от пуль. – Похоже, их привели сюда и расстреляли. Эй, Темный, может обыщешь их? Вдруг найдем что?
