скатерть головки чеснока. Закончив с сервировкой, женщины расселись вдоль стен шатра за спинами мужчин. Три прелестницы уселись на пятки и за нашими спинами - видимо, чтобы прислуживать нам по ходу трапезы.
По знаку Гаренджена слуги начали обнос гостей чашами с выпивкой. Я был почти уверен, что мне придется пить что-то вроде кумыса, обычного для кочевников всех миров и всех времен напитка, но в поданной мне чаше неожиданно оказалось виноградное вино. Кислое и с сильным уксусным запахом.
- Они пьют вино? - спросил я у сэра Роберта.
- По их законам напитки, сделанные из кобыльего, козьего и верблюжьего молока, могут пить только ашкары - совершеннолетние мужчины их племени. Чужеземцы, женщины и рабы могут пить только воду. Нам они не рискнули подать воды, потому принесли вино.
- Вино здесь, в степи?
- Покупное.
Я заметил, что сидевший рядом со мной широколицый парень, года на два младше меня, выпив свою чашу, посмотрел на меня с некоторым вызовом. Мне, честно сказать, было безразлично, почему он это сделал, но это показалось мне нехорошим знаком. Впрочем, я был голоден и решил для начала поесть.
Угощение состояло из холодного вареного мяса, бараньей бастурмы и лепешек, причем это была, как я понял, своего рода закуска перед основным угощением. Бастурма была жесткая, пересоленная и сильно отдавала прогорклым бараньим жиром; у разложенного на больших деревянных блюдах мяса был очень неаппетитный вид, поэтому я ограничился хлебом и чесноком. Сидевший рядом со мной парень заметил, что я не ем мяса.
- Почему ты не ешь? - спросил он на плохом имперском языке и с очень недовольным лицом.
- Я ем, - ответил я и, чтобы заткнуть ему рот, взял еще бастурмы. Гаренджен заметил, что происходит.
- Мой сын желает, чтобы гость как следует отведал нашего угощения, - сказал он. - Или тебе не по душе наша пища?
- Она великолепна, - соврал я. - Я всего лишь хочу насладиться ей подольше.
- Воин должен хорошо есть, - заметил Гаренджен. - Мой сын присмотрит за тобой, нукар.
Широколицый тут же извлек длинный узкий ножик, наколол на него здоровенный кусмень мяса - причем выбрал, стервец, самый мерзкий на вид, весь в жилах и пленках, - и бросил прямо на скатерть передо мной. Как собаке. Мне очень хотелось врезать сыночку по сопатке, но я лишь улыбнулся, поблагодарил кивком и, ухватив скользкий и жирный кусок, сделал вид, что в восторге от угощения. К счастью, заботливого урула отвлек его сосед, и я смог незаметно закинуть отвратный кусок обратно в блюдо.
Еще я заметил, что во время трапезы многие мужчины кидают полуобглоданные кости и недоеденные жилистые куски за спину, где эти объедки доедают прислуживающие им женщины. Это было неприятно: я не удержался и спросил сэра Роберта, что это значит.
- У кочевников женщины ценятся очень невысоко, - ответил рыцарь. - По их верованиям бог- творец создал человека из частей тела убитого им небесного зверя. Лучшие куски добычи он употребил на создание мужчины, а чтобы сделать женщину, использовал остатки добычи - кишки, хвост, сгустки крови, жир и помет. Даже рабов-мужчин и собак они ценят выше собственных жен и дочерей.
- Интересные обычаи, - произнес я.
- Если у тебя бы с собой щенок, ты мог бы выменять его на любую красотку в этом глане, - сказал сэр Роберт. - И урулы при этом были бы уверены, что ты сильно продешевил.
- Это твой сын? - внезапно спросил Гаренджен, показывая на меня.
- Да, это мой сын, - неожиданно для меня ответил рыцарь. - Единственный.
- У тебя всего один сын, и это плохо, - сказал кочевник. - Если твоего сына убьют в бою, твой род прервется. Некому будет отомстить убийцам.
- На все воля Матери, мой друг, - сказал сэр Роберт. - Я не буду роптать.
- Славный нукар должен оставить после себя большое потомство, - назидательным тоном изрек Гаренджен. - Ты воин, и должен позаботиться об этом.
- Я обязательно подумаю над этим, вождь, - не без иронии ответил сэр Роберт.
- У твоего сына хороший меч, нукар Роберт, - заметил Гаренджен.
- Это наследное оружие, доставшееся моей семье от великого предка, - ответил сэр Роберт. Я понял его: видимо, наш гостеприимный степняк положил на мой клинок глаз и решил намекнуть нам, что не прочь получить его, как подарок от гостей хозяину. Делать ему такой шикарный подарок мы, естественно, не собирались. - Это реликвия, которой мы очень дорожим.
- Я бы хотел купить такое оружие для своих сыновей.
- Что тебе мешает? - спросил сэр Роберт.
- Цена. Вы дорого просите за вашу сталь. Много золота.
- Так ли дорого? Терванийцы просят дороже.
- Их оружие лучше. Но меч твоего сына лучше терванийских.
- Мой меч не хуже. Его ковал мастер Фраберг-старший из Рейвенора - благослови его Матерь! И в нашем войске немало воинов с таким же отличным оружием.
- Тем лучше. Однажды мы заберем у вас ваши мечи и ножи бесплатно.
- Полагаешь, мы готовы их отдать?
- Роздольский байор, у которого я забрал этот меч, - тут Гаренджен похлопал ладонью по клинку у себя на поясе, - тоже не хотел его отдавать. Но он потерял и меч, и жизнь.
- Ты хорошо говоришь, Гаренджен, - ответил сэр Роберт, - но вспомни, что, в конце концов, роздольцы выгнали вас из своих земель. И этот меч должен напоминать тебе не только сраженного тобой байора, но и тысячи воинов твоего народа, которые полегли в той войне.
- Мы еще вернем себе то, что потеряли.
- Ты хочешь войны между нами?
- Сейчас - нет. Но мир не будет вечным.
- Почему ты так думаешь?
- Между волком и бараном и не может быть мира.
- Значит ли это, что урулы хотят с нами войны?
- Сейчас у нас много других забот, - уклончиво ответил Гаренджен. - Прошлая зима была снежной и голодной, и скота стало меньше. Многие гланы откочевали на север, чтобы найти лучшие пастбища.
- Почему же твой род не последовал за ними?
- Потому что такова была моя воля.
- Могу ли я спросить уважаемого вождя? - осмелился я, польщенный тем, что сэр Роберт назвал меня сыном.
Гаренджен кивнул. Теперь на меня смотрели десятки внимательных глаз.
- Если бы у тебя было много хорошего оружия, что бы ты сделал? - спросил я.
- Я бы выполнил волю Тенки, божественного Отца, - ответил Гаренджен, сверкнув глазами. - Сделал бы так, чтобы восход и закат одинаково боялись меня.
- Разве такое возможно?
- Много, много лет назад, - начал кочевник, не глядя на меня, - мы были могущественным народом. Наши всадники держали в страхе все соседние племена, платившие нам дань золотом, скотом и рабами. Сегодня от нашего величия остались лишь воспоминания древних стариков и песни, которые поют у костров мои воины. Я хочу вернуть времена нашей славы. Так хочет Тенки и его небесные дети.
- Война всегда приносит горе, - сказал сэр Роберт. - Твои нукары храбры и искусны в бою, но их слишком мало. Сегодня судьбы народов решают большие армии. Даже самое лучшее оружие в руках твоих воинов не принесет тебе победы.
- Кто говорит об одном глане? Когда-то мы были единым народом, гордо именовавшим себя Койсу - совершенные. Мы не боялись никого, а соседи наши стонали в страхе, лишь увидев следы наших коней. Даже во времена нашествия каракутонов мы смогли защитить наши земли. Сегодня я вижу, как чужаки захватывают наши земли. Они учат наших детей новой вере и строят могучие крепости на древних кочевых путях. Хорошо ли это? Я говорю - нет!
