— Не знаю, возьмет ли вас шкипер, — Галинда с сомнением покачал головой.
Порывы ветра приносили с моря соленые брызги, в дополнение к мелкой дождевой взвеси, потрескивающей в смолистом пламени факелов, чьи желтые трепещущие отблески маленькими полуночными солнышками отражались в черной воде залива.
— А почему бы ему нас не взять? — гнул свою линию грек. — Мы же не какие-нибудь шаромыжники!
— Вот, если б за вас кто поручился… Есть у вас здесь родичи или друзья?
— Нет, нет, нету! — парни отозвались хорошо слаженным хором.
Еще не хватало снова встречаться с Ичибеем и его людьми! Вряд ли беглецы бы остались в живых после подобной встречи.
— Значит, нету… — Галинда качнул головой. — Точно нету?
— Клянемся святым Михаилом! — торжественно заверил Владос.
— А не болеете ли вы какими-нибудь болезнями? — новый знакомец все сомневался. — И достаточно ли вы выносливы и сильны, чтобы в случае чего исполнять тяжелую морскую работу?
— Вот в этом можешь не сомневаться! — грек горделиво выпятил грудь. — Ни один шкипер не пожалеет о том, что нас взял, клянусь Николаем Угодником!
— Хорошо, — улыбнулся Галинда. — Постараюсь уговорить шкипера — больно уж вы мне понравились. Ждите!
Повернувшись, он исчез в темноте, но вскоре вернулся, сообщив радостную весть:
— Шкипер Гарнаби Лекамбр берет вас, парни!
— Лекамбр? — переспросил Владос. — Он что, франк, латинянин?
— Наполовину. И вот что, — Галинда положил руки на плечи обоим приятелям и, в который раз оглянувшись по сторонам, понизил голос: — Шкипер не хочет, чтобы вас записывали в книгу пассажиров… ну, чтобы не платить лишнего, сами понимаете…
— Да уж ясно!
— Поэтому, чтобы не привлекать внимание портовых чиновников, сядете на корабль Лекамбра на мысе.
— На мысе? — удивился грек. — Что, судно сможет туда причалить?
— Нет, конечно же, — Галинда негромко расхохотался и пояснил, что именно там новоявленных пассажиров будет ждать лодка некоего Липоса Ионидиса, местного грека.
— Ага, Ионидис, значит. А как мы его узнаем?
— Узнаете. У него такая окладистая черная борода с проседью. Да там, на мысу, не одни вы будете.
— Что, еще пассажиры?
— Они самые. Вам еще повезло — успели. Еще бы попозже — и уже бы не влезли. Желающих хватает — шкипер Гарнаби Лекамбр дорого не берет.
— А все же сколько? — Лешка уже и сам понемногу овладевал греческим, естественно, благодаря Владосу.
— Гм… Сколько? — Галинда замялся, и это отчего-то произвело на юношу не самое благоприятное впечатление. — А сколько у вас есть?
— Двенадцать ордынских дирхемов и еще немного меди, — ответил грек.
— Двенадцать дирхемов, — повторил Галинда и улыбнулся. — Думаю, вполне хватит. Шкипер Лекамбр не гонится за большой прибылью, просто помогает людям по мере своих скромных сил. Так что, как рассветет, идите к мысу со спокойной душой! А до утра можете посидеть в какой-нибудь портовой таверне, их тут много. Рекомендую «Красного петуха» — наедитесь до отвала всего на дирхем. Только прошу, — парень сдвинул брови. — Не болтайте. Это в ваших же интересах.
— Да мы понимаем, не дети.
— Ну, вот и славно, — Галинда потер руки. — Вот и сладились. Значит, не забудьте — лодка Липоса Ионидиса.
— А успеем? — озаботился Лешка.
— Успеете. Судно Гарнаби Лекамбра выйдет в море к полудню.
На прощанье кивнув, Галинда потопал к причалу, на этот раз, чтоб уже больше не возвратиться. Проводив его взглядом, приятели поплотнее закутались в плащи и, вразнобой насвистывая что-то веселое, быстрым шагом направились к манящим огням, видневшимся прямо напротив гавани. Навстречу им попался шатающийся полуголый матросик, такое впечатление, только что пропивший последнюю рубаху.
— Эй, приятель, — обратился к нему грек. — Таверна «Красный петух» — там? — он показал рукой на огни.
— Там, там, — икнув, отозвался пьяница. — Где же ей еще быть?
И затянул какую-то лихую песню.
Таверна «Красный петух», где друзья оказались немного погодя, оказалась весьма небольшой, можно даже сказать — маленькой — три небольших столика и прилавок, за которым маячил угрюмого вида хозяин, по мнению Лешки, больше похожий на пирата, нежели на хозяина питейного заведения.
— Ну, ты сам посмотри, Владос! Бородища рыжая, брови кустами, левого глаза нет — ну, сущий разбойник!
— Все владельцы таверн — сущие разбойники, — подмигнув, весело расхохотался грек. — Тут ты верно подметил, дружище!
Друзья выбрали столик у дальней стены. Ведущая в заведение дверь была распахнута настежь, даже создавалось стойкое впечатление, что она вообще никогда не закрывалась — и порывы ветра приносили в нутро таверны промозглую дождевую хмарь, раздувая угли в небольшой жаровне и сбивая зеленоватое пламя светильников. Тот стол, что у самого прилавка, был занят пятеркой заметно подгулявших ребят, один из которых спал прямо на столе, подложив под голову руки. Остальные вели себя на удивление тихо — не галдели, не скандалили — лишь молча опрокидывали в себя кружку за кружкой. И как только в них влезало?
— Обопьются! — с осуждением покачал головой сидевший у двери юноша лет шестнадцати, одетый в длинную, почти до самых щиколоток, хламиду и черный шелковый плащ. Похоже, он путешествовал со слугой — пожилым бедновато одетым дядькой с длинной седой бородою — и сейчас, как видно, коротал время в ожидании нужного корабля.
— Эти — и обопьются?! — посмотрев на юношу, улыбнулся Лешка. — Да ни за что! Видал я таких, насмотрелся. Вот, у нас в колхозе слесаря уж на что алкоголики, а и то…
— Вы, я вижу, тоже из путешественников? — приподнялся молодой человек.
Беглецы тут же кивнули:
— Да, паломники. Добираемся из…
Лешка сильно наступил приятелю на ногу. Ишь, разболтался! Кто его знает, кто такой это парень? И — вдруг он тоже из Святой Земли? Сейчас пустится в воспоминания, расспросы… совершенно никому не нужные.
— Мы с другом добираемся в Константинополь, — на хорошем греческом языке — спасибо Владосу — произнес Лешка и учтиво поклонился.
— Вот здорово! — явно обрадовался юноша. — Так, выходит, нам по пути!
— Может быть, — уклончиво отозвался грек.
— Меня зовут Георгий. Георгий Кардай. Мы со слугой пробираемся из Святой Земли.
— Эко, вас занесло! — непритворно удивился Владос. — Где Святая Земля, а где Кафа!
— Видите ли, мы потом посетили Трапезунд, — пояснил Георгий. — У меня там родственники, к сожалению, уже умершие, — юноша улыбнулся. И вообще весь он был такой чистенький, правильный, вежливый — подобных типов Лешка раньше презрительно именовал «заучками», но — вот странно — этот никакого презрения не вызывал, скорее, наоборот.
— Я вскорости собираюсь принять постриг, — продолжал молодой человек. Длинные русые волосы его, перевязанные тоненьким ремешком, падали на узкие плечи. Лицо тоже узкое, какое-то детское — ему бы еще очки — ну, чистый «отличник». — Разрешите, мы присядем за ваш стол? Все же здесь дует.
