– Оглашается поступившее в суд заявление. Исковое. От ООО «Козерог» к Игорю Петровичу Лущенко. О взыскании убытков в виде упущенной выгоды. – Он принялся зачитывать, выхватывая самые важные моменты: – В рамках уголовного дела по обвинению мэра Лущенко установлено, что обвиняемый, злоупотребив служебными полномочиями, отдавал незаконные предпочтения одним юридическим лицам в ущерб другим. Тем самым нарушал положение Конституции о равенстве всех перед законом и судом. Так… ага,… так, нам было отказано в предоставлении участка земли под строительство торгового центра в новом районе Жгутово… Так,… тем самым причинены убытки в виде упущенной выгоды… далее идет расчет… так, строительство,… средняя посещаемость… количество людей… доход… ожидаемая прибыль… так! Вот! Итого… ого!
Колтунов поднял глаза и обвел взглядом всех участников процесса. Все напряженно ждали. Он откашлялся и даже налил себе первый раз из дежурного графина стакан воды. Выпил в полной тишине. Поставил на стол и торжественно объявил:
– Итого, просим взыскать с Игоря Петровича Лущенко один… миллиард рублей!
Миллиард
Как заработать миллиард, точно не знает никто, но стать миллиардером мечтают почти все. Миллиард нельзя забрать с собой в иной мир, но миллиард можно унаследовать. Еще миллиард можно украсть, наконец, миллиард можно выиграть. Но если использовать сугубо судебные механизмы, то миллиард можно отсудить. Столичные коллеги Колтунова блестяще продемонстрировали, как можно с помощью, казалось бы, изученных вдоль и поперек кодексов и законов пересмотреть приватизационные решения, отменить постановления налоговых проверок, взыскать в несколько раз больше, чем заработано за годы существования некогда могущественной нефтяной империи.
Конечно, Лущенко не касался недр земли и не качал ни нефть, ни газ, ни электричество и даже уголь не добывал. Однако слухи о его давнем знакомстве с опальным очкариком-нефтяником были весьма близки к правде.
Они встречались в бытность Игоря Петровича депутатом, и олигарх предлагал ему стать одним из основателей новой Государственной думы, которую тот задумал создать. Сказать правду, предложение польстило будущему мэру, но никаких денег он не получал, а в итоге вообще позабыл об идее «нового демократического государства».
Но для того, чтобы на самом верху докладывать о деле мэра не только с позиций развернутой по всей стране кампании с лозунгом «мэр должен сидеть в тюрьме», но еще подкреплять хлипкие обвинения политическими интригами, такого знакомства с самым знаменитым сидельцем Красноканинской зоны было достаточно. Даже на Колтунова подействовал намек, сделанный вскользь прокурором Джунгаровым. Зайдя, по доброй отечественной традиции, к судье в перерыве «на чай», тот в разговоре за чашкой сказал буквально следующее: «Вопрос не в том, насколько наш мэр коммерциализировался, а в том, как глубоко он увяз в политическом заговоре!» Дмитрию Владимировичу стало неуютно. Ему казалось, эпоха всеобщей шпиономании осталась в далеком прошлом, а слово «заговор» вообще попахивало плесенью тридцать седьмых. Но слово было сказано и к тому же услышано.
Поскольку обвинение трещало по швам и на одной политике делу было не удержаться, следователи с благословения прокуратуры предложили Козину сформулировать свои претензии экономического плана в виде самостоятельного иска. Естественно, заяви они такой иск отдельно от уголовного дела, он выглядел бы нелепо и бесперспективно. По статистике, дела «о взыскании упущенной выгоды» в наших арбитражных судах вообще очень редки. И если даже они рассматриваются, то удовлетворяются менее одного процента – даже при обширной доказательной базе. Рассмотрение подобного иска в рамках уголовного дела можно было бы считать наивным, если бы за ним не стояли столь серьезные люди, цели и цифры.
Колтунов поднял глаза и прежде всего посмотрел на Лущенко. Тот сидел спокойно, но по капельке пота, выступившей на правом виске, и вздувшимся венам на руках, которыми он, казалось, врос в решетку, можно было понять, что иск его поразил. Он не был готов платить более тридцати пяти миллионов долларов Козину и его семейке за те неприятности, что они доставляли ему и его Алене.
«А придется…»
Возражения
Артем Павлов медленно достал из своего объемистого портфеля папку с надписью «Дело. Возражения», раскрыл ее, не торопясь вытянул три отпечатанных листка, ручкой вписал сегодняшнюю дату. И только теперь посмотрел на притихшего председательствующего Колтунова:
– Можно ответить, ваша честь?
Колтунов кивнул:
– Если готовы – давайте! Интересно послушать. Но если хотите, то можете посоветоваться с вашим подзащитным. Шутка ли?! Такие суммы! Получите заодно копию искового заявления. – И он передал короткий, но грозный документ.
Артем повернулся к Лущенко и очень тихо произнес:
– Игорь Петрович, все в порядке! Мы были к этому готовы. Вот, почитайте. Вам станет все ясно. Даже если они пойдут на удовлетворение, то это противозаконно. Держите.
Он протянул один экземпляр своих возражений, и мэр впился руками и глазами сперва в иск, затем в павловский документ.
От каждого адвоката подзащитные ждут чуда, волшебного трюка; их как-то не касается, что защитнику во сто крат тяжелее опровергать то, что было создано колоссальной следственно-прокурорской системой. Хотя иногда один адвокат и может противостоять сотням следователей, оперативников прокуроров и судей. И даже выиграть.
Павлов вновь повернулся к суду и встал:
– Защита готова, ваша честь, представить возражения по заявленному иску.
– Будьте так любезны!
Колтунов сделал приглашающий жест, а сам стал еще раз перечитывать иск, параллельно что-то записывая в тетрадь. Если бы кто-то подглядел за ним, то обнаружил бы в тетради следующую эпиграмму:
