Внезапно Ворш его остановил.
– Теперь жди, – сказал жрец и бесшумно скользнул в воду.
Некрас увидел его голову над колышущейся речной водой, расцвеченной бликами от горевших на драккаре факелов, а потом и она исчезла. Мальчик отложил весло, его охватил страх одиночества. Если Ворша убьют – а его обязательно убьют, кто же в одиночку нападает на свирепых урманов! – он неминуемо попадет в плен к северянам. Искушение уплыть подальше от варяжской ладьи было слишком велико, но волхв приказал ему ждать. Волхв знает, что делает. Этот безумный Ворш – единственный, кто может спасти его, Ольгу, всю деревню.
Челн понемногу сносило течением, и через короткое время Некрас обнаружил, что может видеть повернутый к берегу борт драккара. С борта на берег были спущены широкие дощатые сходни. Некрас увидел, как темная тень быстро и беззвучно метнулась по сходням на судно, а потом раздались пронзительные вопли – и треск, похожий на выстрел полена в костре. Некрас решился. Встав в челне, он прыгнул в воду и поплыл к варяжскому кораблю.
Херлуф осушил очередной рог с медом и вытер рот рукавом. Крики из трюма стихли – этой русской суке наконец-то надоело вопить, поняла, что остается покориться и дать его воинам то, чего они хотят. Представив себе то, что сейчас происходит внизу, Херлуф ощутил возбуждение. У него уже две недели не было женщины – с той самой поры, как он и его люди ушли из Пскова, отказавшись дальше служить тамошнему воеводе. Словенский боров вообразил, что может и дальше помыкать норманнами. В другой раз Херлуф на прощание спалил бы Псков, но в городе, как назло, остановилась новгородская дружина в двести мечей, которую предусмотрительно вызвал хитрый воевода. Пришлось спешно уходить из города, захватив только провизию, воду, мед и оружие, оставив русичам лошадей и всех женщин, услугами которых пользовалась дружина Херлуфа. Когда Харальд и прочие наиграются всласть, можно и ему попользоваться прелестями этой хорошенькой словенки. Он поступил глупо, надо было первому взять ее. Но и своих людей надо баловать; какой же он ярл, если жалеет для своих воинов такого пустяка, как деревенская девка! Зато теперь девка не будет орать – после четырех мужиков сил на крик у нее не останется.
Десять дней они рыскали вдоль берегов Чудского и Псковского озера, грабя прибрежные деревни. Добыча была жалкая – немного мехов, мед, несколько гривен серебра. Херлуф распорядился не брать пленных: запасы провизии на драккаре были невелики и лишние рты были совсем ни к чему. Потом Гутлейфр, который несколько раз бывал в киевских землях, предложил отправиться на Гречник – мол, там ходят купеческие кумвары, добыча будет отменная. Гутлейфр заявил, что знает секретную протоку, которая будто бы ведет из реки Великой в Волхов, а там без труда можно добраться до верховьев Днепра. Херлуф рассудил, что его помощник говорит дело.
Утром они продолжат путь по реке вверх, а пока пусть его люди немного разомнутся. И еще – боги послали ему подарок, которого он никак не ожидал. Если светловолосая девчонка не солгала, если она в самом деле родственница киевского конунга Хельгера, то у Херлуфа появился ценный заложник. Девчонку надо беречь, как собственную душу. А вторая девка скрасит им всем путешествие на юг…
– Аааааааах!
Короткий истошный крик оборвался булькающим звуком, будто кричавшему перерезали горло. Херлуф вскочил, опрокинув на себя жбан с медом, схватился за меч, выскочил из-под навеса на палубу. В свете факелов метались темные фигуры. Четверо были его людьми, пятый – невесть откуда взявшимся пришельцем. И пришелец этот убивал викингов.
Первый норманн был убит еще у сходней – Ворш ткнул его посохом прямо в лицо, когда воин обернулся на скрип сходней под шагами волхва. Раздался треск, золотистое пламя охватило голову норманнского воина, в мгновение ока сожгло лицо и обуглило череп. Второй варяг, стоявший у сходней, закричал и бросился на Ворша с занесенным топором: жрец увернулся и ударил посохом в горло противника, перебив ему шейные позвонки и испепелив лицо. Однако из трюма драккара уже поднимались новые воины. Ворш развернулся им навстречу, перехватил посох за середину и встал в боевую стойку, ожидая нападения. Викинга на мгновение замерли, чтобы рассмотреть неведомого врага, а потом с ревом бросились на волхва. Напали на него, чтобы погибнуть быстро и бесславно.
Ворш легко отбил меч очередного варяга, бросившегося на него слева, перескочил ему за спину, оттолкнувшись посохом от палубы, и ударил. Вспыхнуло желтое пламя, норманн отлетел к борту – лицо его обуглилось, меховая куртка тлела и дымилась. Следующий варяжский воин рухнул на палубу с проломленным черепом. Двое уцелевших воинов, не сговариваясь, кинулись к Воршу с разных сторон, размахивая мечами; жрец Перуна сделал кувырок им под ноги, вскочил и с разворота нанес два коротких удара. Вспышка на мгновение ослепила Херлуфа, уже обнажившего меч и готового броситься на помощь своим людям. Когда же предводитель норманнов опомнился, то увидел, что все его воины, бывшие с ним на драккаре, лежат на палубе, мертвые и обезображенные, будто сожженные молнией, а их убийца стоит на носу драккара и ждет его, взяв свой заколдованный посох наперевес. На мгновение Херлуф ощутил суеверный ужас. Но он был викингом, потому пошел вперед.
Его первый выпад почти достал неведомого врага; тот недостаточно быстро отпрянул от Херлуфа, и предводитель норманнов ощутил, как его меч наткнулся на что-то мягкое и податливое. Однако в следующее мгновение он получил удар посоха в руку, выронил меч, а потом его череп будто взорвался, темнота сменилась слепящим светом, а свет – тьмой. Херлуф упал на палубу. Он еще успел подумать про свой меч, лежавший в нескольких шагах впереди, прямо у ног победившего его воина. Надо достать этот меч – в миг смерти он должен держать его в руках, чтобы попасть в Валгаллу!
Ворш заметил движение умирающего, носком сапога отшвырнул меч в сторону. Глаза Херлуфа наполнил ужас, а несколько мгновений спустя они остекленели и остановились.
Жрец Перуна осмотрел свою рану. Она была неопасной; острие меча Херлуфа угодило в левую часть груди и скользнуло по ребрам, разрезав кожу. Ворш достал из сумы тот же самый округлый предмет, при помощи которого заряжал свой посох неведомой силой, поднес к ране. Послышалось шипение, и Ворш застонал. Обиходив рану, волхв-воин перешагнул через мертвеца и направился к люку, ведущему в трюм. Скрип досок за спиной заставил его обернуться.
Двое уцелевших варягов, до сих пор укрывавшихся за стоявшими на палубе бочками для воды, кинулись на него разом. Оба успели обзавестись щитами – видимо, печальная судьба их товарищей, полегших от страшного посоха пришельца, заставила их подумать о лучшей защите для себя. Но Ворша это нисколько не смутило. Не дожидаясь врагов на месте, он бросился им навстречу и, когда первый из варягов оказался на расстоянии трех-четырех саженей от него, сделал невероятное сальто над головой врага, молниеносно развернулся и ударил посохом противника в затылок, убив его наповал. Второй варяг метнул в волхва свой боевой топор – Ворш увернулся. Секунда, которая понадобилась норманну, чтобы извлечь из ножен меч, стала для него последней; страшный волхв Перуна успел нанести удар под ребра, так, что фонтан радужного огня вылетел у варяга изо рта вместе с предсмертным выдохом. Уложив последнего из нападавших, Ворш встал над его телом, переводя дыхание. Потом почувствовал присутствие непрошеного наблюдателя и, не оборачиваясь, с укоризной бросил:
– Ты! Тебе где было велено ждать?
