тихо промолвил:
– Машка Сорокина в город поехала. Заяву прокурору писать!
– Чего?! – Сашок очумело помотал головой. – Заяву?! Так мы с ней помирились вроде… Да и тогда – ну ничего ж не было, чес-слово, дядя Леша, не было – ну помацали малость за титьки, что, убыло от нее, да? Какое там на фиг изнасилование?! Что мы совсем уж с головой не дружим, что ли?
– Не кричи, не кричи, – успокоил протокуратор. – Просто вот обиделась девка. Говорит, вчера гопники твои ее опять чуть было…
– Что?! Вчера?!
– Ну да, вчера ночью. В период с… мм… двадцати одного до девяти утра.
Алексей давно уже прикинул – именно в этот период времени и могли украсть чемодан.
– Напали, говорит, еле вырвалась! Все твои гопники – узнала. Там же, за школьным стадионом, и напали. А сам ты будто бы невдалеке, за деревьями прятался и смеялся так… гнусно-прегнусно…
Скотник вскочил с ящика:
– Че она, коза, мелет-то?! Да не могло нас на школьном стадионе быть! Обозналась!
– Это ты теперь прокурору расскажешь… Ну или Машке… точнее – мне, Машка тебя видеть не хочет – и ты зря не нарывайся, мало ли в деревне баб?
– Эт точно… Ну сука!
– В общем, я завтра с утра в город еду. И надо бы Машке срочно – до понедельника – все разъяснить, чтобы заяву накатать не успела, раздумала. Разъяснить аргументированно, чтоб еще бы и мог подтвердить хоть кто-нибудь… Из незаинтересованных лиц, иначе… Сам понимаешь, не по этому случаю, так по тому притянуть могут. Прокурорские – они такие, приставучие, гады. Ну, есть у тебя хоть кто-нибудь, кто тебя в тот момент – вчера ночью – где-нибудь в другом месте видел?
– Да есть… – Гопник снова уселся на ящик и сплюнул, видать, почему-то не хотел говорить.
– Я ведь с чего доброхотом таким стал? С Пашей Ветошкиным вместе кое-что хочу сладить… А если вашу компашку привлекут – то и на Пашу тень упадет. Оно мне надо? Так что давай, быстрей думай. С насильниками-то знаешь, как на зоне поступают?
– Ладно! – Одним глотком допив остававшийся в бутылке портвейн, наконец решился скотник. – Все равно ты, дядя Леша, не при наших делах…
– Это точно. – Протокуратор быстро кивнул. – Ваши дела меня не волнуют.
– И я о том… Вот что! Имеется один свидетель… даже целых два! Здесь, недалеко, в лесу за свинофермой, заимка одна есть… ну охотничий домик. Живет там такой дед Фаддей, завзятый рыбак, к нему наш парторг, Ермолаич, частенько ездит. Оба сейчас в завязке – и дед, и Ермолаич, – но в завязке нестойкой, только налей, развяжут. Одному… гм… одному человеку как раз и надобно сейчас, чтоб Ермолаич в запой ушел – как раз перед туристским слетом, когда все начальство объявится. Вот мы всю ноченьку и старались! Да, какое там, ноченьку! Почти сутки! В Залесовке водку брали – продавщица, Верка Заедова, запросто подтвердит, мы всей компахой в сельпо заходили, было это вчера вечером, часов в семь, как раз перед самым закрытием. Потом к заимке пошли, якобы заплутали. Фаддей нам путь указал – мы ему водки! Так с ними и проквасили до утра, а утром свалили, три жбана деду оставили, вроде бы как забыли… Как раз Ермолаича по пути встретили – пролетел на своем «Урале». Это было уже часиков, наверное, в девять, если не позже… Ну да. Так что вот ей свидетели – и дед Фаддей, и продавщица… Да если хорошенько вспомнить, так и еще кто-нибудь сыщется…
– Вот и славно, – ухмыльнувшись, протокуратор похлопал скотника по плечу. – Так я Машке завтра все и обскажу… Точно подтвердит дед?
– Конечно! Только когда из запоя выйдет.
– Ладно… В общем, завтра смотри – ежели приедет Машка, значит, поверила. Только на глаза ей не попадайся больше и записок никаких не пиши.
– Да я ей, суке… Спасибо, дядя Леша!
– В стакане не булькает! Ладно, ладно, не дергайся – не ради тебя стараюсь, ради своих дел.
Та-а-ак… Похоже, Сашок не при делах. Тогда кто же, кто? Сам Беспалый не мог – в отъезде, у скотника тоже отмазка – если, правда, не соврал. Да нет, похоже на правду. И все же лучше проверить, но это завтра.
Эсмеральда! Если Сашок ни при чем, остается одна библиотекарша Эсмеральда Поликарповна, пассия Беспалого!
Алексей присел на школьное крыльцо – в раздумьях он и не заметил, как уже давно умотал от клуба. Если курил бы, так, наверное, затянулся бы сейчас пахучим сигаретным дымом, глядишь, и прояснилось бы в мозгах… или, наоборот, запуталось бы.
Эсмеральда. Ночью к ней не пойдешь, опасно. Хотя почему? Как раз ночью и нужно – тряхануть как следует, чтобы заговорила… Нет, нельзя так с женщинами. Надо что-то похитрее придумать. Похитрее…
Ладно, там видно будет! Пока посмотреть, прикинуть подходы, тем более что еще не так-то уж и поздно – даже танцы не кончились. Где-то одиннадцать – и что в это время может делать одинокая интеллигентная женщина в отсутствие возлюбленного? Конечно, много чего может, особенно – в отсутствие, но… не будем утрировать. Спит? Вряд ли. Скорее всего, смотрит сейчас по телевизору какой-нибудь «Кабачок „Тринадцать стульев“» или, укрывшись толстым пушистым пледом и водрузив на нос очки, читает Достоевского или Гоголя: «Тиха украинская ночь…»
Естественно, Алексей давно установил уже, где проживала библиотекарша – в старом, но еще вполне добротном, деревянном доме барачного типа, именно там обычно и предоставлялось жилье приезжим «молодым специалистам». Кстати, это обстоятельство немало способствовало тому, что сей барак считался очень даже благополучным в смысле пьянок, драк и прочих мелких бытовых правонарушений. Жильцы – все люди интеллигентные, если и не с высшим, так, по крайней мере, со средним техническим образованием – зоотехник, агроном, фельдшер.
Подходя к бараку, протокуратор еще издалека увидел, что свет в окне Эсмеральды отсутствовал. Спит? Или куда ушла? Да куда ей тут уходить – не на танцы же! Ага, наверняка сидит у соседей, вместе-то все веселей вечерок скоротать, тот же телевизор посмотреть, радио послушать, в картишки – в подкидного дурака – перекинуться…
Алексей осторожно подобрался к распахнутому, затянутому от комаров и мух марлей, освещенному окну, соседнему с комнатой библиотекарши.
«Уважаемые радиослушатели, начинаем передачу „Ваш магнитофон“», – громко сказало радио, и протокуратор осторожно постучал пальцами по подоконнику:
– Извините, ради бога…
– Тсс! – прошипела из-за марли, судя по силуэту – какая-то девушка или молодая женщина.
«Запишите названия песен», – продолжало радио.
– Подождите немножко, вон там, на лавочке, – попросил из-за марли девичий голос. – Я вот сейчас запишу…
«…Паллавичини – Кутуньо – „Если бы тебя не было“… Деланное – Уилш – „Индейское лето“… Вы уже приготовились к записи? Внимание, мотор!»
– Ой, извините. – Алексей вздрогнул – девичий голос послышался совсем с другой стороны, не из окна… Ах, ну да – с крыльца. Девушка… Нет, молодая женщина в просторном платье и накинутой на плечи хэбешной мужской куртке. С животом – беременная. – Я Джо Дассена очень люблю, а сейчас как раз передают, записываю… У нас магнитофон есть, хороший. «Спутник», муж недавно купил… Вы, наверное, к мужу, из гаража? Так он на рыбалке.
– Нет, я вообще-то к вашей соседке, Эсмеральде Поликарповне, библиотекарше, – быстро соврал протокуратор. – Думал, у вас она. Понимаете, такое дело, сосед мой, Виктор, студент, набрал в библиотеке книг, а сдать ему некогда, вот я и хотел спросить – можно ли мне за него их принести? Как раз вот мимо проходил…
– Наверное, можно… Ой, какая песня хорошая! Знаете, мы с мужем в прошлом году, в Ленинграде, едва пластинку не купили в Гостином дворе. Да не повезло – кончились. Обидно, что перед самым носом!
– Да, обидно, – покивал Алексей. – А что, соседка-то ваша – поди спит?
– Да нет, не спит. Два дня назад в Москву укатила!
