Сочинения
Номоканон
Каноны для грешников, написанные блаженным отцом нашим Иоанном, константинопольским архиепископом, который именуется Постником.
Ведайте, что сей блаженный Иоанн Постник был самым последним из всех тех, которые установили определения канонов веры, и был после 6–го собора долгое время добрым священнонаставником, исполненным благодати Святого Духа. Он, в виду великой слабости нашего рода, милостиво определил каноны для грешников, весьма снисходительно в сравнении с иными теми отцами.
Эта благодать Господа благого была ниспослана ему, и ныне все духовники налагают епитимии на грешников по этому определению. Пусть блаженные в этом постараются пребывать и исполняют каноны эти, и никто не будет осуждён, но обретут милость от Господа благого и многомилостивого.
Благий и человеколюбивый истинный Бог и Спаситель наш Иисус Христос неисчислимой своей добротой (сладостью) всегда благодействеут нам и изливает на нас непрерывно щедрые милости Свои.
Должно и нам, рабам Его, хотя бы и не могущим воздать достойным чем–либо благодарность за Его благодеяние, познавать самих себя сущих, насколько можем возвещать величие Его благости, и объявлять силы и славу доброты милости Его и неизреченное долготерпение Его человеколюбия, которое проявляет Он по отношению к неисчислимым и разнообразным грехам нашим.
Ибо насколько мы из рода в род впадаем в более злые и тяжкие грехи отпадением и неблагоразумием нашим, настолько Он, благий и добрый человеколюбец, Бог наш, проявляет неизреченное и неисчислимое множество милостей Своих, хотя редко нами призывается, хранит отовсюду для спасения и покаяния, как гласит пророк: не смерти хочу согрешившего, а раскаяния и спасения.
И это повеление делом показал и утвердил от начала и доныне, и излил непостижимую пучину своей благости на нас.
Посему от начала преступивших первую заповедь не только не погубил нас и не предал тотчас небытию, но, сожалея, отослал в изгнание из рая, чтобы нам обратиться и покаяться.
Поелику же мы безумно сделались худшими, забыли страх Его — справедливо послал потоп и погубил творящих зло, однако даже и тогда не прогневался над злобой нашей, но сохранил из рода нашего семя праведное на обновление всего мира.
Но когда опять, как и в первый раз, умножилась злоба, уже не навел потопа, ибо благостью было возвещено патриарху, что не будет более потопа, но огнем сжег несколько городов и голодом иных научил, чтобы потомство привести к исправлению; поелику же увидел, что нет покаяния и уклонения от греха, дал закон ветхий, написанный Моисеем, и повелел согрешающих подвергать телесным наказаниям, дабы чрез это умолкла из страха пред муками человеческая злоба и наклонность к греху.
Когда же все исправительные виды и силы для обращения людей от злодеяний к добру показал и нисколько не увидел ни уменьшения грехов, ни обращения людей к правде — преклонил небеса и сошёл на землю, и родился непорочно от Приснодевы Марии, и сделался подобным нам человеком по всему кроме греха, как и предъявил изначала проповедью пророческою. Тогда благий и добрый Бог воспринял все грехи наши, как сказал великий Предтеча и Креститель Иоанн: вот агнец Божий, Который принял грехи мира; гнев и муки, за грехи наши положенные, миновали нас, дабы не подвергаться телесной казни и презлой смерти; но повелел милостиво только всегда от сердца каяться в смиренной совести, стремиться к Его милости, и вседушевным расположением и горячими слезами исповедовать без стеснения вину нашу. И будем не только свободны от положенных здесь наказаний от Него, но и найдём Его благосклонным в день суда, как сущего судию всех и Бога; и вместо изгнаний, потопов, огненных дождей, голодов и многих наказаний, и страшных смертей, определённых для грешников в ветхом законе — вместо всего этого даровал нам в причастие пречистое Его и честное Тело и Кровь через добровольную Его смерть, и предложил каноном покаяния, чтобы каждый соименно Ему названный христианином, после святого крещения осквернившийся грехами, отлучался от причастия св. таин в течение нескольких малых или многих лет, или даже до смерти его, сообразно с каждым грехом, определив через своих святых и славных апостолов и учеников касательно каждого греха, как то блаженные пастыри мира всего прочно установили.
Потом много времени и после такой великой милости Его, видя опять людей, погружающихся в грехи и не сумевших от них отклониться, воздвиг светильников Церкви и священнонаставников, и среди них, как звезду светящуюся, святого и блаженного Василия Кесарийского архиепископа, и повелел ему вновь написать каноны милостиво; а тот, умерив строгость апостольских правил, даровал многое снисхождение, чтобы не доводить согрешающих до отчаяния: за грехи, за которые положено законом десять двадцать или тридцать лет отлучение от Причастия, определил сей блаженный отец половину, чтобы согрешившие и пренебрегшие исповедью не страшились продолжительностью лет. После же сего следовавшие другие отцы по повелению Божию умалили весьма значительно число лет отлучения от Причастия. И всё то повелел благий и добрый Бог, что через богоносных отцов определил неисчислимой милостью, ибо видел из рода в род в тягчайшие грехи впадающих убогих людей в борьбе бессильного разума и происков злой силы врага нашего дьявола.
Не для гнева взращивает согрешивших, но великой милостью и благостью облегчает раскаяние в грехах через уста духовных врачей, которые подобно Его доброте показывают милость и любовь к братьям прегрешающим, жалостливо и с горячим раскаянием исповедующим грехи свои, в которые впали вследствие зависти и борьбы с злой напастью. За всю эту неизреченную благость Господа и Бога нашего слава великая прекрасному человеколюбию Его.
Вознесут поистине силу Его и всякую хвалу воздадут.
Некоторые, не ведающие этих определений и канонов о согрешивших, подобно мне, или из гордости, не узнав своих сил, беспорядочным и несоответственным наложением епитимии на самих себя и других, оказались вредоносными для многих неопытностью и невежеством; и вместо врачевания болящих душ наиболее неизлечимыми соделали язвы их или безмерной строгостью епитимии, или наоборот через крайнее облегчение и освобождение от епитимии.
Те и другие, думая, что делают хорошо, один неразумную суровость, другой — безрассудное милосердие и снисхождение к воле согрешивших, первый дабы быть возвеличену, как весьма строгому исполнителю Евангелия, другой — чтобы всеми быть восхваляему и ублажаему, как совершенно милостивому и христоподражательному, для того, чтобы себе самим приобрести какую–либо выгоду; и тот и другой отступают от истинного божественного пути и закона.
Ныне вот и мы, жалкие и недостойные, по невежеству не познавшие высшей меры касательно нас, сами себя определили безрассудно взять на себя чин врача, будучи всецело бессильны и в язвах, будем изыскивать и судить к смерти болящих, рассуждать, описывать, и оставим в память тем, кто придёт после нас, с каким расположением и в каком виде кающийся должен приносить исповедь, и каков должен быть приемлющий исповедание от других; и как вследствие сего принять помилование в грехах, и как бы не погубить совершенно через это же самое сущего без других грехов, ибо это, думаю, и есть то дарование, о котором говорит апостол Павел, что каждому из нас даётся то дар мудрости, то дар ведения, перечисляя разные виды из них, и потом иному же, говорит, различение духов, ибо и это большая благодать от Бога судить каждого достойно и согласно истине, по определению и канонам каждого по мере вины его. Ныне я, столь убогий и недостойный, насколько постиг разум мой и знание, намереваюсь представить относительно сего исследование и суждение, и указать определённые каноны и разделение вины, старости и юности, неведающих и знающих, раба и благородного, богатого и бедного, и находящегося в здравии или болезни, отягощённых или доведённых до смерти, так как между всеми ими есть большое различие.
Я хочу перечислить каждое, как я сказал, не в силу знания, и не разумом моим делаю изыскание и определение, но как убогий, как извергов изверг, благопотребное для души собирающий от трапезы достойных и мудрых, и опытом воспитывавшегося рассуждения и духовного вразумления моего наставника, который меня воспитал, будучи светильником суда и мудрости, от которого духовное учение я усвоил, хотя
