Обращаясь к исследованию Греции в Средние века, мы, в первую очередь, с удивлением узнаем, что в раннем Средневековье она была заселена преимущественно славянскими племенами и представляла собой ничтожную окраину империи, служившую в основном местом ссылки. Византийский патриарх XI века Николай II утверждал даже, что свыше двухсот лет нога византийца не вступала в дикий (!) Пелопоннес (см. [18], стр.40—41). Мы уже обсуждали этот вопрос в гл.2, § 2, но сейчас мы осветим его с несколько иной точки зрения.
Ни в коем случае не могущие признать славян исконным населением Балканского полуострова, историки сочиняют разнообразные схемы проникновения славян в Грецию. Будто бы еще Константин Багрянородный объяснял превращение Пелопоннеса «в славянский и варварский край» повальной чумой, погубившей греческое население (см.[18], стр.53). Еще проще поступил исследователь XIX века Фальмерайер, выдвинувший предположение, что «аваро–славяне с 588 г. вырезали всю древнюю Грецию» ([18], стр.41), не оставив никого из «классических греков». Однако, как замечает Грегоровиус, автор цитируемой нами «Истории города Афин в средние века», ни один из византийских летописцев ни словом не намекает на подобное событие, которое, «конечно, хоть кем–нибудь, да оказалось бы записанным», ([18], стр.41) и более того, хотя «процесса ославянения значительных пространств в Элладе и Геллеспонте исторически вообще нельзя в точности наметить» ([18], стр.53), но «документы, однако же, совсем умалчивают о насильственных завоеваниях, об опустошительных войнах, которые бы переселившиеся славяне вели из–за овладения Грецией. Ни о едином городе не повествуется, чтобы он подвергся осаде или уничтожению со стороны толпищ славян… Бедствия и опустошение Греции, борьба ее народа с вторгавшимися варварами, истребление греческого элемента в некоторых округах, отступление и бегство его в укрепленные города и горы или на острова — все это измышлено фантазией современных уже нам историков, тогда как ни единый из греческих или византийских летописцев об этом не свидетельствует и ни о чем подобном не говорит» ([18], стр.57).
Вместе с тем Грегоровиус не может, конечно, признать славян автохтонным населением Греции. Хорошо, по–видимому, понимая невозможность в тогдашних политических и экономико–социологических условиях массовой мирной иммиграции славян, он пытается поэтому всемерно преуменьшить славянский элемент в Греции. Но, научная добросовестность заставляет его приводить документы вдребезги разбивающие его концепцию. Кроме упомянутого выше свидетельства патриарха Николая, он указывает (см.[18], стр.54) на описание путешествия по Греции некоей монахини, в котором утверждается, что в 722 —725 гг. побережье Арголиды было вполне terra slavinica, цитирует византийского схоластика якобы X века, который пишет, что «И теперь также почти весь Эпир и Эллада, Пелопоннес и Македония населены скифо– славянами», сообщает, что нагорная часть Лаконии называлась «землей славян» и т.д. и т.п.
Из всего этого возможен только один вывод: исконное население Греции было славянским, или точнее, называлось славянским византийцами. (Какое оно имело отношение, скажем, к славянам, от которых пошел русский народ, остается пока абсолютно неясным.)
Здесь мы вновь наблюдаем зияющий разрыв между древней и новой историями. Этот разрыв апокрифисты эпохи Возрождения просмотрели и потому он выступает перед вами в первоначальной чистоте.
Предыстория Греции
Что же касается греков, то они, по–видимому, искони заселяли Архипелаг. У них рано развился морской флот, торговля и пиратство. Надо думать, что уже с V—VI веков (или даже ранее) они начали основывать колонии в материковой Греции. Первоначально это были незначительные форпосты, постепенно увеличивавшиеся с ростом греческой иммиграции с островов. Византийские летописцы называли греков, переселившихся на материк, «элладиками».
Одно из самых первых, хоть сколько–нибудь содержательных сообщений византийских историков об элладиках относится к 727 г., когда «воспрещение поклонения св. иконам… подвигло греков на мятеж против императора Льва» ([18], стр.51). Но все же «о событиях возмущения эллинов против Льва III мы осведомлены далеко не в точности. Известно (из сообщений двух очень ненадежных авторов Теофана и Кедреноса. —
Грегоровиус делает из этой истории далеко идущие выводы о существовании в VIII веке на территории Греции сильных и богатых (способных снарядить флот) городов, с преимущественно греческим населением. Однако из его информации совершенно не ясно, кто снарядил флот — элладики или жители Циклад, которым, заметим, сделать это, ввиду их островного положения, было значительно естественнее. Вместе с тем во всей рассказанной им истории элладики выступают в роли явных авантюристов, мало подходящей для граждан солидных и крупных городов, но зато вполне естественной для колонистов–фронтьеров.
Тот факт, что это был не мятеж народа (как это полагают церковные историки и вместе с ними Грегоровиус), а выступление кучки авантюристов доказывает простодушное сообщение Грегоровиуса, не осознавшего какое роковое значение оно имеет для его собственной концепции, о том, что «Византийские историки не приметили (?? —
Серьезное внимание Византия обратила на Грецию только через полвека, когда греков там скопилось так много, что они начали теснить славян и получать с их стороны отпор. На помощь греческим колонистам были посланы войска под начальством патриция Ставракия. «Этот военачальник разбил славинов сначала в Фессалии и Элладе и обложил их данью, а затем перешел через перешеек в Пелопоннес. С богатой добычею и многочисленными пленными вернулся Ставракий оттуда, словно из завоеванной земли, а в январе 784 г. удостоен был триумфа на константинопольском гипподроме.» ([18], стр.62).
Единственный вывод, который можно сделать отсюда, состоит в том, что славянская Греция в 783 г. была завоевана Византией и, следовательно, до этого года была от нее независимой.
Впрочем, как указывает Грегоровиус (см.[18], стр.63), поход Ставракия далеко не сломил могущества славян в Греции, и они совсем не сразу подчинились византийскому господству. Крупный «мятеж» славян, который был с большим трудом подавлен, византийские источники отмечают в 805—807 годах (см. [18], стр.64). Окончательное подавление славянского населения Греции Грегоровиус (см.[18], стр.66) приурочивает к 842—867 годам. После этого остались лишь отдельные очаги сопротивления в горах.
Дикая, новозавоеванная страна являлась идеальным местом для ссылки. И, действительно, Ирина отправляет в Грецию всех пятерых братьев свергнутого ею императора Льва IV. Будучи в ссылке, эти братья составили неудачный заговор против Ирины, в котором принимали участие местные славянские князья (см.[18], стр.62—63).
Таким образом, только с IX века можно говорить о греческой, византийской Греции. Она появляется на реальной исторической сцене как страна мятежей, ссылки и смешанного, более чем полуславянского населения.
Со всем этим полностью согласуется информация об Афинах, которую мы обсуждали в § 2, гл. 2. Напомним, что реальная история города Афин начинается приблизительно с X века н. э., а позади него почти ничего не видно. Более того, по мнению Фальмерайера до X века на месте Афин простиралась необитаемая лесная поросль.
К десятому веку Афины предстают пред нами на основании византийских сообщений как незначительный пограничный городок, являющийся местом ссылки и церковно–миссионерской деятельности среди окружающего варварского, в основном славянского, населения.
