разбили свой стан в некотором отдалении, подозревая всех и вся в измене. Когда же закованные в бронь всадники стали вязнуть в болоте и полностью иммобилизованные оказались беспомощной добычей каталонских дротиков, а поспешившие им на помощь войска завязли в той же трясине, турки ятаганами прикончили кровавое дело каталонцев. Из 700 рыцарей остались в живых только двое, а остальное войско, спасаясь от резни, в панике бежало по дороге в Фивы.
Так игра счастья одним сражением бросила к ногам уже отчаявшейся банды наемников целое государство.
Открыв же Плутарха, мы в его биографии Суллы найдем описание сражения между Суллой и Митридатом, происшедшее на тех же берегах Кефисса и при вполне аналогичных обстоятельствах.
Здесь апокрифист, можно сказать, пойман за руку.
Афины при каталонцах
См.[18], стр.210—280.
После битвы при Кефиссе афинское герцогство не смогло оказать организованного сопротивления каталонцам, и вскоре все оно Ж очутилось в их руках. После многолетних скитаний, сопровождаемых беспримерной борьбой и страшными лишениями, наемники получили в свое полное распоряжение богатейшую страну. Они выкинули французов из их должностей, поместий и ленов, вынудив оставшихся в живых покинуть страну, и сами заняли их места. Но грубые и невежественные солдаты, сумев завоевать страну, не знали как ею управлять. К тому же все окружающие страны видели в завоевателях Фив и Афин лишь шайку разбойников, стоящую вне международного права!
В этих условиях для каталонцев оставалось лишь искать помощи и покровительства какого–нибудь могущественного государя. Они выбрали своего бывшего патрона, короля Сицилии. Был заключен договор, восстанавливающий афинское герцогство под сюзеренитетом Сицилийского королевства. Каталонцы, в основном, сохранили захваченные ими лены и образовали внутри герцогства автономную военную республику. Получился довольно странный герцогско–республиканский государственный гибрид. Например, все назначения на государственные должности производились королем или герцогом, но кандидатов предлагало «счастливое войско», и ни король, ни герцог не имели права вето.
Правление каталонцев в Афинах продолжалось около 70 лет. За это время сменилось почти два поколения людей и никто уже не вспоминал блестящих рыцарей некогда тщеславившихся на улицах и площадях Афин и Фив. Их постройки или разрушились, или перешли к другим — владельцам, которым не было нужды помнить, кто и когда их первый построил. Сами каталонцы строили мало и в основном лишь военные объекты, поскольку «счастливому войску франков» было не до гражданского строительства. Оно вело почти непрерывные войны то с целью захвата соседних земель, то обороняясь от наследников де Бриення, стремившихся восстановить старый порядок.
В это время иностранцы властвовали не только в Афинах. Ахейское княжество в Морее также находилось в глубоком упадке. После длительной борьбы различных династических интересов ахейский князь Иоанн в 1335 году меняет (!) его с приплатой на владения в Албании, и властительницей Морен становится знаменитая Екатерина Валуа. Эту комбинацию провел ее фаворит, молодой, ловкий и обаятельный флорентиец Никколо, представитель флорентийского банковского дома Аччьяйоли. С этих пор Никколо связывает всю свою судьбу с Ахайей. Как байльи княжества ему удалось остановить его анархическое разложение, обуздать непокорных баронов и отразить нападения пиратов и каталонцев. В награду он получил в Каламате большой лен. В дальнейшем Никколо за крупные услуги неаполитанскому королевскому дому был сделан великим сенешалом и получил одно за другим несколько графств. Однако вершины своих политических успехов Никколо достиг в 1358 г., когда ему было пожаловано в наследственное баронство коринфское кастеллянство.
После смерти Никколо правителем Коринфа становится его племянник Нерио. В это время афинское герцогство, раздираемое династической борьбой и обескровленное военными авантюрами, стремительно идет к упадку. Сюзеренитет над ним переходит к арагонским королям, но у тех не доходят руки заняться делами своего отдаленного владения. Этим решает воспользоваться Нерио, унаследовавший не только богатство, но и удачу Никколо. С абсурдно малым войском он в 1385 г. захватывает всю Аттику за исключением афинского Акрополя, войти в который он смог только после двухлетней осады. Так флорентийский купец стал владетелем Афин.
Нерио с изумительной быстротой совершил преобразование правительственного механизма. Покинутые арагонским королем каталонские бароны не имели силы к сопротивлению и вынуждены были покинуть страну и все свои лены и владения. По словам Грегоровиуса они «до такой степени исчезли из Аттики, что теперь самое тщательное исследование не может открыть здесь ни следа их былого существования. Ни в Афинах, ни вообще в Греции каталонцы не оставили никаких памятников своего владычества, — или же таковые исчезли бесследно. Даже в Акрополе, где они, несомненно, произвели некоторые изменения, особенно устройством укреплений, не открыто никаких остатков последних» ([18], стр.280).
В связи с последним утверждением Грегоровиуса обращают на себя внимание так называемые «франкские башни», одна из которых до самого последнего времени обезображивала Акрополь (см.[18], стр.319). Грегоровиус сообщает, что об их происхождении фактически ничего неизвестно; лишь судя по архитектуре, можно думать, что они построены до появления пороховой артиллерии. Обычно их постройка приписывается де–ла–Рошам (по–видимому, так думает и Грегоровиус), но против этого говорит то, что бургундцы, как мы уже отмечали выше, были мягкими и миролюбивыми правителями. Зачем им нужно было строить военные оборонительные башни?
Напротив, вечно воюющим каталонцам эти башни были необходимы и поэтому они и должны были быть их естественными строителями.
Флорентийцы в Афинах
Столь легко доставшееся Нерио герцогство Афинское потеряло при нем свой феодальный характер; оно превратилось просто в частное владение богатого купца. Он мог раздавать земли своим друзьям и сотрудникам, но баронами он их не делал. Ибо Нерио не привел с собой толпы жаждущего ленов дворянства или грабителей–конквистадоров. Он завоевал Афины при помощи отряда наемников, которым он заплатил из своей кассы и с которыми мог по желанию расстаться, когда угодно (см.[18], стр.283).
Хотя Нерио не имел и тени прав на завоеванную страну, искусная дипломатия и удача позволили ему справиться со всеми трудностями и к 1394 г. он становится общепризнанным герцогом Афин под сюзеренитетом неаполитанского короля (см.[18], стр. 291).
Перед смертью Нерио завещал город Афины в собственность храму Санта–Мария, как тогда назывался Парфенон. Не подозревая всей силы своих сопоставлений, Грегоровиус по этому случаю пишет: «Делая Деву Марию собственницей славнейшего города исторического мира, умирающий герцог едва ли помнил, что Дева (Parthenos) того же храма на Акрополе была уже некогда госпожой Афин» ([18], стр.294). Мы видим теперь откуда взят классиками этот штрих.
Однако завещание Нерио не было выполнено. Его наследники передрались между собой, чем и воспользовалась Венецианская республика. Введя свои войска в герцогство, она удерживала его за собой до 1402 года, когда была изгнана Антонио, побочным сыном Нерио, и власть дома Аччьяйоли была вновь восстановлена в Афинах. По договору 1405 г. синьория признала Антонио полноправным герцогом Афин, обязанным Венеции лишь дружбой и символической данью (см.[18], стр. 304—505).
К этому времени почти вся северная Греция уже попала под власть турок, держалась одна лишь Аттика. Но и она была в 1416 г. опустошена султаном, а Антонио был вынужден признать себя его вассалом и данником. К 1430 г. один Антонио Аччьяйоли оставался в Греции франкским государем, который (хотя и
