По той же причине нельзя согласиться и с общераспространенным мнением (не подкрепленным, впрочем, никакими фактическими доказательствами), что «после изобретения папируса писцы первоначально просто копировали формы высеченных иероглифов на новый материал, но позднее, осознав большие преимущества его, стали сокращать некоторые знаки, и отсюда с течением времени развилось совершенно новое письмо, так называемое иератическое» ([123], стр. 52). Не может быть сомнения в том, что иератическое письмо предшествовало монументальному иероглифическому. По своей структуре иератическое письмо было алфавитным. Обилие в нем знаков (их насчитывается около 600) объясняется широким употреблением послеалфавитных сокращений, вызванных стремлением к экономии дорогого папируса. (Аналогичным образом, экономя бумагу, широко использовали лигатуры древнерусские книжники; тем не менее, Древнерусская письменность иероглифической не считается).
Далее, считается, что «в эпохи национального упадка (около VI века до н. э.) в Египте возникает новое письмо, так называемое Демотическое. Оно… является народной курсивной формой иератического письма… Демотическое письмо еще более лаконично и бегло, чем иератическое… Благодаря своей относительной легкости, оно оставалось письмом египетского народа вплоть до победы христианства» ([123], стр. 123).
Мы полагаем, что здесь снова все перевернуто вверх ногами. Именно демотическое письмо (как наиболее легкое) и было исконным письмом египетского народа. Остальные же виды письма являются искусственными образованиями. Иератическое (т. е. «священное») письмо представляет собой стилизованный вариант демотического письма, первоначально предназначенный для магических «книг мертвых», а иероглифическое монументальное письмо было создано, как мы уже говорили, независимо от иератического для нужд «наглядной агитации». Детальное обоснование этой теории требует неуместного здесь углубления в тонкости внутренней структуры иератических и демотических папирусов. Поэтому мы удовлетворимся утверждением (доступным для проверки любому читателю), что вся информация о реальных фактах египетской письменности этой теории не противоречит, а часто ее даже подтверждает.
Мнение, что первоначальными системами письменности являются алфавитные, а отнюдь не сложнейшие и явно искусственные идеографические, высказывалось задолго до Морозова. Еще в 1826 г. русский египтолог И. А. Гульянов, полемизируя с Шамполлионом, выступившим со своей теорией иероглифической письменности в 1824 г. , доказывал, что «таинственные иероглифы не что иное, как просто буквы приукрашенные, и что буквы существовали прежде образов, фигур или иероглифов, а не наоборот» (см. [161], стр. 311). Морозов пришел к этому мнению, по–видимому, самостоятельно. Он делает из него далеко идущие выводы, особенно в отношении китайской иероглифики (см. [5], стр. 58—42), с которыми мы согласиться, как уже было сказано, никак не можем, хотя, с другой стороны, не можем и не отметить, что определенное рациональное зерно в них, по–видимому, есть. В отношении же алфавитного (скорее всего, силлабического) характера первоначального письма Морозов (вместе с Гульяновым) по всем обстоятельствам дела, по–видимому, прав.
Более подробное обсуждение всех этих интереснейших вопросов выходит за рамки этой книги.
ИТОГИ ГЛАВЫ
1. В IV—VII веках н. э. Египет был «Святой землей» византийской империи, куда свозили для захоронения забальзамированные трупы и ездили на богомолье.
2. Пирамиды являются усыпальницами трех великих религиозных деятелей IV века. Они строились несколько столетий не только в память этих святых, но и в тщетной надежде достичь неба.
3. Иероглифические панегирики высекались на скалах для снискания благосклонности византийских теократических властителей. В их же честь строились храмы и создавались монументы.
Очень похоже, например, что три из четырех знаменитых статуй в Абу–Симбеле изображают Диоклетиана, Константина и Юлиана или — в другой системе отнесения — Моисея, Арона и Христа. Четвертая статуя, быть может, изображает Иоанна.
4. Разнообразие имен объясняется конкуренцией различных религиозных центров, каждый из которых давал императору свое собственное, магически наиболее благоприятствующее, имя.
5. Средневековые книжники по собственному, произвольному разумению распол9жили позже эти имена в последовательный ряд, создав тем самым представление о бесконечно долгой истории Египта. Но всюду из–под овечьей шкуры торчат волчьи уши.
6. Эта схема не находит прямых опровержений ни в археологических, ни в письменных памятниках, ни в том, что мы знаем о культуре и религии египтян. Напротив, внимательный анализ памятников всюду обнаруживает подтверждения этой точки зрения.
Глава 14
СТРАНЫ ВОСТОКА
§ 1. Китай
Длительность истории Китая
Китайские летописи относят установление китайского государства (если мы положимся на общепринятые методы пересчета дат китайского лунного календаря на юлианские даты) к 3255 году до н. э., когда «император Фуси (имя которого, как указывает Морозов, значит «Богатство». —
Естественно, что современные историки признают эту информацию мифической. По их мнению полная достоверность в китайской истории наступает только около 220 г. н. э. Тем не менее, некоторые из них склонны верить в китайских императоров даже начиная с 2553 г. до н. э., когда на престол вступил император Яо («Высший»). Однако династию этого императора и три следующие династии они все же признают «легендарными», в отличие от последующих династий (начавшихся в 1122 году), в существование которых они свято верят, хотя и считают их даты «традиционными» и не вполне достоверными (см.[124], стр.133).
Таким образом, по мнению осторожничающих историков, китайская история прослеживается, возможно с некоторой неточностью, до минус XII века, а по мнению историков более смелых, еще дополнительно на тысячу (!) лет вглубь.
Почему же, несмотря на столь длительное развитие, Китай к XIX веку оказался практически во всех отношениях позади европейцев (имеющих за душой меньше тысячи лет самостоятельного развития)? Это противоречие породило известную расистскую, европоцентрическую теорию об исконно «неподвижном Китае», что якобы обуславливалось извечной «косностью» китайцев и их «органической неспособностью» к
