так? Сомнения терзали душу Фрэнка, мешая ему чувствовать себя полностью счастливым.
Может, Клэр просто использовала его, а он вовремя подвернулся ей под руку?
А он открыл ей свое сердце!
Просто великолепно.
– Что ж, я рад, что хоть на что-то сгодился, если не считать денег, – насмешливо ответил он.
Он увидел, как ее голубые глаза на миг потускнели, но почти сразу же в них зажглись тревожные огоньки. Она поспешно развернула его лицом к себе.
– Извини, Фрэнк, я, наверное, не так выразилась, – сказала она серьезно. – Просто… ведь завтра ты уезжаешь, а мне… мне придется тебя отпустить, вот я и…
– Тебе легче по-прежнему презирать и ненавидеть меня, да?
Клэр наморщила носик.
– В конце концов, ты взрослый человек и привык жить по-своему. Какая разница, чего хочу я?
– А чего хочешь ты? – Ответ на этот вопрос был жизненно важным для Фрэнка.
Ресницы ее дрогнули. Она медленно провела пальцами по его руке, сжала мускулистое плечо. Потом глубоко вздохнула и сухо сказала:
– Давай будем реалистами, Фрэнк. Сегодня ты здесь, завтра уезжаешь, и я не знаю, вернешься ли когда-нибудь в Буэна-Виста.
– Вернусь, – решительно ответил он. – Как только закончатся съемки.
– Ну… не знаю.
Он расслышал в ее голосе недоверчивые нотки. Почему она ему не верит? Он ведь ни разу не солгал ей, никогда не давал обещаний, которых потом не выполнял. Но все равно, пока он не вернется, он не докажет ей, что ему можно доверять.
Она нежно гладила пальцами его грудь; кажется, ее забавляло, что его соски точно так же возбуждаются в ответ на ласку, как и у нее. Он удивился, когда она, приподнявшись на локте, взяла его сосок в рот, а рука ее скользнула вниз и принялась ласкать низ его живота. Он снова ощутил растущее возбуждение. Значит, она по-прежнему хочет его, независимо от того что принесет им будущее!
Он перекатился на спину, не разжимая объятий, и позволил ей ласкать себя, медленно погружаясь в омут удовольствия. Он играл с ее роскошными волосами, наматывал на палец шелковистые пряди цвета меда. Если бы удалось привязать ее к себе так же прочно! Но время покажет. Поэтому он решил просто наслаждаться моментом.
Вскоре он снова пришел в такое возбуждение, что едва сдерживался. Он рывком приподнял ее и посадил на себя верхом. Ему нравилось, что она берет инициативу на себя. Возможно, для нее то, чем она занимается сейчас, просто род физических упражнений, ничего больше. Когда Клэр села на него и поскакала в долину наслаждений, колье закачалось у нее на шее, лишь усиливая его возбуждение. Он взял в ладони ее груди, жалея, что не может сейчас стиснуть ее, прижать к себе и услышать жаркую музыку ее тела.
Она остановилась. Глаза ее, когда она посмотрела на него, подернулись поволокой.
– Теперь ты назови меня по имени, Фрэнк!
Он улыбнулся.
– Клэр…
– Еще! – пылко потребовала она.
– Клэр Келли! – Для него эти слова внезапно стали сладкой музыкой, и сердце невольно сжалось.
– Да… – радостно прошептала она. – Я дочь своего отца. Никогда не забывай об этом, Фрэнк Фиорентино! – добавила она с гордостью, откидывая волосы на плечи.
Тут она взялась за дело всерьез, и Фрэнк весь отдался бешеной скачке, все больше возбуждаясь от радостного чувства. Она была неутомимой и искусной наездницей. Во второй раз они достигли пика одновременно. Последнее, что он успел заметить, прежде чем отключился, был жемчуг, болтающийся у нее на шее. Его жемчуг. Его женщина. Дочь Кэма!
Было так приятно, так сладко потом сжимать ее в объятиях. Все напряжение прошло. Он понимал: все конфликты между ними закончены. Похоже, она отдалась ему вся, без остатка, и сейчас прильнула к нему так тесно, что они казались единым целым. Они молча лежали и отдыхали, хотя Фрэнк понимал: им еще предстоит многое решить.
Интересно, предвидел ли Кэм такой резкий поворот в отношениях между ним и Клэр?
Может быть, он составлял завещание, имея в виду, что они поженятся?
Дом там, где сердце, подумал Фрэнк, но Клэр не верит, что его сердце всецело принадлежит Буэна- Виста. Придется доказать ей, что это так.
Она глубоко вздохнула и спросила:
– Фрэнк, если ты лично выбирал для меня жемчуг, почему не приехал ко мне на день рождения и не подарил его сам?
Он оторвал голову от подушки и посмотрел на нее. Она играла с жемчужинами, перебирала их длинными тонкими пальцами, словно гадая, в самом ли деле они имеют какое-то значение.
Он поцеловал ее в плечо.
– Я очень хотел приехать, Клэр. И заказал билет на самолет. Но потом узнал, что друга забрали в больницу. Передозировка. Я надеялся, что мне удастся пробудить в ней желание жить.
– В ней?
– Не знаю, говорит ли тебе что-нибудь имя Мэг Лиссон.
– Нет. А кто она такая?
– Лет десять назад Мэг считалась лучшей исполнительницей песен в стиле «кантри». Мы познакомились в Хьюстоне, на родео. Меня и других ребят пригласили туда в качестве почетных гостей, а она участвовала в программе. Слышала бы ты, какой у нее был потрясающий голос! Большой талант. Но в то же время она вся была изломана. Она махнула на себя рукой, и мне не удалось вытащить ее из мрака.
– Ты любил ее?
Фрэнк ответил не сразу. Он попытался вспомнить свои тогдашние чувства. Невозможно объяснить человеку, который не испытывал ничего подобного, который не убегал в темные закоулки подсознания от обид и оскорблений. Вот Хоакин и Трой его бы поняли, но Клэр… Пожалуй, не стоит рассказывать ей все. По крайней мере, сегодня.
– Я бы хотел, чтобы кто-нибудь в свое время так же позаботился о моей матери, как я заботился о Мэг, – просто сказал он, надеясь, что Клэр его поймет.
Она снова глубоко вздохнула.
– Извини, Фрэнк. Кажется, ты говорил, что Мэг все равно умерла?
– Да. Что только я ни делал, как ни пытался я ей помочь, у нее не было воли к жизни.
– Но все же она понимала, что ты о ней заботишься. Это уже кое-что.
В то же время самой Клэр кажется, что на нее ему наплевать. Понять ее нетрудно.
Но правда заключалась в том, что жизнь Мэг была тогда для него важнее веселой вечеринки по случаю дня рождения веселой и счастливой молодой девушки. Детство Мэг было сплошным ужасом, и она, похоже, так и не смогла оправиться. Ему хотелось дать ей то, что ему самому дал Кэм, отвлечь ее от мрачных мыслей…
Но он потерпел неудачу.
И понадобилось много времени, прежде чем он с ней смирился.
Когда после того случая он приехал в Буэна-Виста, Клэр уже поступила в колледж и уехала. Правда, потом они с ней довольно часто виделись, но она уже отдалилась от него и всячески противилась попыткам сближения с его стороны.
– Извини, что я тебя разочаровал. Не думай, что ты была мне безразлична…
– Но у тебя своя жизнь, – перебила его Клэр. – Вот в чем дело, Фрэнк. У тебя своя жизнь, а у меня – своя.
Сегодня наши жизни объединились, подумал он, однако вслух ничего не сказал. Что значит одна ночь в сравнении с целой жизнью!
Сегодня все только начинается. Фрэнк повернулся к ней, обнял и прижал к себе.
На следующее утро, после того как Фрэнк ушел в свою комнату, Клэр овладело странное оцепенение. То, что между ними произошло, касалось только их двоих, и они решили никому ничего не
